Травма и душа. Духовно-психологический подход к человеческому развитию и его прерыванию

Глава 8. Разделенное я Карла Густава Юнга Наука жить «между мирами»

Дух человека – светильник Господень.

(Кн. Пророков, 20: 27)

Введение и связь с предыдущими главами

В предыдущей главе мы исследовали представления о невинности и то, как она отражена в романтической поэзии, в психоанализе и в материале клинического случая – и все это было на фоне сказки Сент-Экзюпери «Маленький принц». Мы отметили, что невинность обычно тесно связана с девственным, ничем не загрязненным, детским ядром жизненности. Если нам повезло, то мы переживали эту жизненность в раннем детстве, создавая и открывая миры во взаимоотношениях, наполненных любовью, с матерью или с тем, кто заботился о нас, а позже просто в детской игре. Невинность очень близка к нашему спонтанному, богоданному истинному я, поэтому ее можно назвать «главной составляющей нашей духовной природы», по выражению Гротштейна. Она тесно связана с человеческой душой и является высшей ценностью, составляющей сердцевину жизни любого человека независимо от того, как эта жизнь протекает. Как правило, в сновидениях она проявляется в образе ребенка, иногда ребенка-сироты, а иногда этого ребенка «окружает сияние славы» иного мира, как сказал Вордсворт (Wordsworth, 2004a: 159).

В предыдущих главах этой книги мы противопоставили нормальную, здоровую ситуацию, когда невинность опосредуется «достаточно хорошей» материнской заботой и опыт накапливается постепенно (по Винникотту, этот процесс приводит к «вселению»), и травматическую ситуацию, когда боль невыносима и два мира, которые представляют собой целостность опыта, диссоциированы, что затем приводит к разделению я. Когда это случается, дотравматическая невинная детская часть психики отщепляется диссоциативными защитами и инкапсулируется «на другой планете». Затем возникает шизоидное состояние – крайняя форма интроверсии. В своем «неземном» существовании ребенок сохраняет себя в состоянии «приостановленной» оживленности до тех пор, пока он не сможет еще раз рискнуть и отправиться в путешествие в этом мире.

Такое путешествие всегда предполагает усиление способности чувствовать непережитую боль, которая наводняет собой «пространство между мирами», если они сближаются. Эта задача невозможна без наблюдающего другого, без того, чтобы он выполнял функцию контейнера, а также без того, что Уилфред Бион (Bion, 1962) называл «альфа-функцией» психики, то есть без символообразующей трансформации сырых чувственных впечатлений (бета-элементов) в картины или образы, которые могут быть использованы для мышления и сновидения. По Юнгу (Jung, 1953: par. 289), этот внутренний процесс происходит автоматически. Бессознательное, по самой своей природе, создает образы, и это часть его мифопоэтической функции. Созданные символы в сновидениях, в искусстве и фантазиях помогают преодолеть болезненные моменты на пути от всемогущества к реальности, так же как «пшеничные поля» помогали Лису и Маленькому принцу переживать боль, связанную с отношениями («приручение») и их прекращением.

В предыдущей главе мы стали свидетелями болезненного и искупительного путешествия Барбары. Странные формы жизни на ее «другой планете» постепенно вступали с ней в отношения и ее усилиями спустились на Землю. Аналогичным образом Маленький принц был все-таки вынужден рискнуть и войти в «этот мир». Ему пришлось сделать это, потому что на его планете начался разрушительный процесс (баобабы), который угрожал превратить все в руины, поэтому ему был нужен барашек. Его можно было добыть только в этом мире.

Но самая важная причина, по которой Маленький принц был вынужден покинуть свою планету, состоит в том, что ему было нужно прожить настоящую человеческую жизнь и умереть человеческой смертью. Для этого ему пришлось отказаться от поддерживающей иллюзии бессмертия, он заключил трагическую сделку со змеей, что он умрет и отправится «домой», туда, откуда пришел. Однако он смог сделать это, только когда научился любить и прощаться с теми, кого полюбил, иными словами, выстрадать абсолютную утрату и научиться ее оплакивать. Пилот прошел через аналогичный процесс, который он увидел с точки зрения своего земного существования.