Травма (СИ)

Ногти - круглые, очень коротко подстриженные, с каким-то неровным матовым блеском, как будто бы небрежно накрашенные бесцветным лаком. Кончики пальцев за ними тонкие, нежные.

- Я знаю, к этому нельзя подготовиться. Но когда-то, днём раньше, днём позже, это должно происходить.

На безымянном пальце левой руки крошечный шрам в форме полумесяца. Средний палец на правой слегка несимметричный, смотрит наружу.

- На самом деле, я мало что могу тебе сказать. Разве что - ты знаешь, как я - мы - дорожим тобой.

Приподнимаю голову с подушки и смотрю прямо на него - нет! - на руки. Падаю обратно обрезанным под корень волосом. Он делает паузу и продолжает.

- Мы действительно ценим тебя. И то, что ты значишь для нашего общего дела.

Мэрион, Сирше, Санара - они стоили никак не меньше, и что вы с ними сделали? Хороший пример. Косточки на тыльной стороне ладони расходятся веером, как перепонки на гусиной лапке. Сглатываю - тихо, чтобы он не услышал.

- Ведь ты всё понимаешь. Почему мы существуем, за что боремся. Если бы мы тогда не вырвали инициативу у этой беспомощной шайки - республиканцев - не было бы свободной Ирландии. Не было бы свободы в этом грёбаном мире политиканов. И ты понимаешь, почему мы готовы на любые меры, чтобы обеспечить безопасность. Даже в таком смысле, как сейчас.

Я ведь могу его убить. В момент оторвать ему руки, и ноги, и голову, и всё это порвать на куски - я знаю, как, меня хорошо научили. Но я не могу. Вот оно, вот где сидит моя паника - я даже подумать об этом не могу, от одной мысли меня просто...

- Чтобы мы были спокойны за наше дело, отдавая его в твои руки...

...руки...

- Я волнуюсь прежде всего за тебя. Ты сильна, но это всё равно, случается всякое.

Синеватые прожилки, проглядывающие

лицемер

сквозь тонкую, как папиросная бумага, кожу, пульсируют

мерзавец

и переливаются, как будто перемещаются - сейчас

палач

в одном месте, а теперь уже в другом.

- Для нас ты всегда останешься такой же, как семь лет назад, когда мы впервые увидели тебя.

Вот и всё, что ты можешь, Брита. Изливать свою ненависть про себя - глубоко, очень глубоко, потому что малейшее неверное движение, малейший намёк на запретную тему заставляет тебя корчиться и дрожать от ужаса. Вот и всё.

- Поэтому мне больше нечего добавить. Нужно начинать. - Он поднялся на ноги. На внутренней стороне правой ладони, чуть ниже линии жизни, маленькая чёрная родинка, похожая на шляпку гвоздя.

Он шарит в карманах, достаёт серебряную коробочку, вздыхает, прячет обратно. - От имени всех, кто работал здесь все эти годы...