Травник (СИ)

— Странно, боль еще есть, но не такая сильная, — удивился этот мужественный ребенок. — Обычно она проходит полностью. Неужели наступает момент, когда мне как брату будут колоть наркотики, чтобы сильно не кричала?

— Все будет хорошо, — улыбнулся я ей и подойдя к стойке с медицинскими инструментами, взял ножницы для снятия гипса.

Собственно, за этим-то медицинским инструментом и направлялся. Конечно, рассчитывал упросить медсестру помочь. На дежурстве Лариса, девка та еще и редко читает назначения врачей, больше приходит потрындеть, да глазки построить. Однажды мне так и заявила:

— Нормальный ты парень, не будь настолько загипсованный, то обязательно с тобой покувыркалась!

— Так в чем проблема? — хмыкнул я ей в ответ. — Кое-какие функции выполнить могу, там переломов нет.

— Не, ты же толком и приласкать не сможешь! Пойду на третий этаж, там бравый майор с язвой лежит и готов к труду и обороне! — весело рассмеялась и только полы халатика взметнулись, оголяя стройные ножки.

Да, больница живет свое жизнью. Флиртуют медсестры, образуются короткие связи. Кто-то с кем-то ссорится, ругается, плачут родственники, благодарят врачей за спасение своих близких. И даже не помеха облезшие стены и давно не делавшийся ремонт.

— Ты чего там делал? — поинтересовался Семен Петрович, с которым столкнулся в дверях процедурной.

— Лариску искал, — честно признался я.

— Она где-то бегает, — покивал задумчиво врач. — Ничего так и не вспомнил? Боли еще есть?

— Нет, — отрицательно мотнул головой.

— Вот и хорошо, — невпопад ответил врач и тяжело вздохнул. — Ты иди, отдыхай и попытайся свое имя вспомнить, а я тут с маленькой пациенткой побеседую.

Я вышел в коридор и увидел подпирающую стену мать девочки. Не сказал бы, что она молода, лицо от слез опухло, под глазами синяки, уголки губ печально опущены, морщинки около глаз и рта. Дочка очень похожа на мать, почти ее копия, если сбросить разницу в возрасте. Глаза большие темно-синие из которых крупные слезы капают. Она мне печально улыбнулась, провела ладонью по лицу, а потом достала из сумочки носовой платок и высморкалась.

— Извини, не покажешь, где тут женский туалет? — обратилась ко мне и пояснила: — Нужно себя в порядок привести, чтобы дочь не видела, в каком я состоянии.

— Пойдем, покажу, — кивнул ей в сторону длинного коридора и опираясь на костыль заковылял в указанном направлении. — А ты сюда дочку к доктору привезла? — поинтересовался я и уточнил: — Неужели с ней что-то плохое? Семен Петрович меня, можно сказать, с того света вытащил, поможет.

— Он отказал, — убитым голосом ответила женщина.

— В каком смысле? — удивился я. — Из-за того, что тут не детская больница?

— Нет, Вике он не поможет, как и никто другой.

— Вика — так твою дочь зовут? — уточнил я и не дожидаясь ответа, спросил: — И что же с ней такое случилось, что в больнице не могут вылечить?

— Редкое заболевание крови, — грустно ответила та.

— Вот оно что, — покивал я, вспоминая наставницу, которая часто ругалась, что целители не дают развиваться медицине, особенно в редких заболеваниях.

Деньги, всюду эти бумажки, которые правят миром.

— Доктор говорит, что есть несколько больниц в столице и Питере, где ведут прием для простых людей целители, но там очередь на прием расписана на несколько лет вперед, — что-то для себя решая, сказала женщина.

— Пришли, — указал ей на дверь в уборную.

— Спасибо, — ответила женщина и прошла в туалет.

Направился в свою палату, но по пути заглянул к кастелянше и попросил выдать вещи, в которых попал в больницу.

— Варвара Михайловна, уже неделю порог обиваю и никуда не уйду, пока шмотки не получу! — загородил я выход из ее подсобного помещения, где та пьет кофе в компании сантехника-электрика, у последнего, кстати, запашок из чашки идет с ароматом коньяка.

— Господи! — всплеснула руками кладовщица. — Да где я тебе вещи-то твои отыщу? Их могли выкинуть, после того как в операционной порезали!

— Что-то должно остаться, — упрямо ответил я. — Обувка, например! А вдруг я вспомню о себе что-то?

— Хрен с тобой! Ковыляй за мной! — поманила меня пальцем Варвара Михайловна, а потом погрозила пальцем сантехнику: — Петрович, меня дождись!

— Непременно-с! — провел тот по своим усам пальцем и подмигнул.

Понятно, он уже в кондиции и готов приступить к своим непосредственным обязанностям, если не принял на грудь, грустит и даже лампочку не поменяет.

— В этих сумках невостребованные вещи, оставшиеся после ДТП, с которого тебя доставили. Можешь себе что-нибудь из них выбрать или даже все забрать, выкидывать не придется! — указала на лежащие у стены несколько больших клетчатых баулов.

— Спасибо! — поблагодарил я и заглянул в первую сумку.