Травоядный. Том I

— Перевёл силу вниз, только Телесные так могут! Они способны манипулировать своим телом, менять его в определённой мере! Он бросил на меня нерешительный взгляд: — Если кто-то узнает, что я тебе это рассказал, нас обоих прикончат! Так что держи пасть на замке!

— Смотри! — крикнул я.

Тигрид сорвался с места, взвив облако пыли и вырвав куски земли. Он взлетел по стене, оставляя в ней дыры и борозды от когтей. С сумасшедшей скоростью он приближался к твари, а та спешила убраться, понимая, что с обезумевшим тигром ей не справиться.

Глаза мои ухватились за почти невидимую нить, похожую на радужные разводы бензина на воде. Она тянулась от тела мёртвого надзирателя к пауку. Та встретила её, широко раскрыв детский ротик. Затем её всю затрясло, хитин на лапах начал лопаться, а тело младенца росло, тёмные волосы появились на голове, лицо выглядело угловатее, а тело уже принадлежало мальчишке лет шести.

Они сошлись на вершине крыши, когда тварь почти перемахнула через козырёк. Тигрид влетел в неё, будто ракета, их тела оторвались от стены и начали падать с высоты в десяток метров. Но даже падая, они не перестали сражаться, тварь колола, тигр рвал и бил. И только когда они впечатались в землю, застелив всё пылью, определился победитель.

— Не-ет… — прошептал побледневший койотид.

Грудная клетка надзирателя была пробита острой лапой насквозь, из глаза торчал обломок одной из хелицер, что заменяли детскому тельцу руки. Морда тигра была покрыта кровью, но он всё ещё не умер. Он хрипел, руки подрагивали, кровь текла из ушей.
«Это и мой шанс! Эта тварь сумела убить двух хищников и, видимо, поглотить их энергию! Она ранена, и, если у меня получится!» — мысль пролетела внезапно, а тело задвигалось до того, как я её осознал.

Я бросился к твари сломя голову, подхватил брошенный ятаган. Цепи мешали, но я прыгнул, замахиваясь, пропуская силу через всё тело и направляя её к кончику меча. Удар в миг достиг цели, пролетел между лап твари и даже не коснулся её. Но сейчас оно мне и не надо было. Толстое остриё отсекло тигрида, словно на хорошей казне, не задев кости. Тварь ударила сбоку одной лапой, я отбил её тяжёлым мечом, с трудом удержав его. Затем дёрнула лапой с насаженным мертвецов и его телом, попыталась снести меня, но я ловким заячьим прыжком убрался на метров пять.
— Уходи оттуда!!! — кричал койотид, словно действительно беспокоился обо мне. До чего же он странный.

А тварь не двигалась, каждый из её восьми голубых глаз следил за мной. Всё её естество подсказывало, что я слаб, что лёгкая добыча. Но что-то её останавливало. Ровно до того момента, как полупрозрачная полоса и плотная чёрная не рванули ко мне наперебой. Они впитались в мою грудь, и я испытал почти наркотическую эйфорию. Сила наполнила каждую клетку моего тела.

Тогда-то тварь поняла, что я украл силу её добычи. Что провёл её. И ей это очень не понравилось.
— ФЬА-АААААА!!! — яростный свист пронёсся по улице, тварь безумствовала.

Я занял стойку. Мне нужно убить её. Иначе не может быть. Я опустил меч и отодвинул назад. Тяжёлая сталь, медленная. А бить мне нужно было быстро. Тварь пригнулась, словно кошка, и через мгновение она бросится на меня. Я раздвинул лапы и впился пальцами в землю.

— Ну давай, сучка, попробуй меня сожрать! — крикнул я с улыбкой.

Страсть боя захлестнула меня! Смерть, как же близка она сейчас! Мне нравится!

Она бросилась ко мне с искажённым от злобы детским личиком. А я ждал, не двигался. Её тёмные шипастые лапы вспахивали землю, выдергивая целые комья. Всего два — я не двигался. Она прыгнула, приготовила лапы для удара, желая продырявить это и без того жалкое тело.

Наконец я сжал рукоять до белёных косточек. Каждая моя мышца, каждая жила в моём теле завопила, сердце взревело, кровь ударила в виски. Движение началось с кончиков пальцев ног, пронося силу через всё тело, пока всё желание жить, страсть и воля не собрались на острие ятагана, на его лезвии. Руки рванули, плечи потянуло за ними, сталь рассекла воздух не со свистом — с гулом! Он впился в правый бок твари, я едва уклонился от одной лапы, пронёсшейся около головы, затем от другой — оставшейся плечевой хелицерой. А сталь продолжила путь: твёрдый хитин лопался под силой удара, пока тяжёлый меч не вышел с другой стороны, отделив тело от брюшка.
Обе части твари опали на землю, я отступил на несколько шагов, пока она бесновалась, пытаясь сообразить, что с ней произошло. Отсечённое детское тельце пыталось приподняться на единственной хелицере, мальчишеское личико заливало слезами, по округе разносился раздирающий детский вопль.
Мне было почти жалко это существо. Но жалость — удел Декса, а сейчас я правил балом.

— Сил тебе не занимать. Если бы не бой с тиграми, сейчас на твоём месте был бы я, — сказал я, смотря на тварь и покрепче перехватывая меч, — страшно представить, насколько жутки твои старшие соплеменники. Твоя сила послужит мне достойно!