Травоядный. Том I

Но вместо смерти я вскоре оказываюсь у зубцов, переваливаюсь через них и расстилаюсь на холодном камне. Грудь судорожно раздувается, лёгкие неистово горят. Но я сделал это! Как же я был рад! Только на задании не следует расслабляться ни на секунду.

– Кто там?! – крикнул кто-то из темноты, услышав моё пыхтение.

Я тут же вжался к одному из зубцов и замер. Облака застилали луну, медленно текли по небу. Я тянулся к одному из трёх метательных ножей на груди и ждал…

– Показалось, что ли? – спросил незнакомец у пустоты.

И в тот момент луна выглянула из-за кучерявого облака и осветила землю серебряным светом. Моя рука дёрнулась сама, резко и неотвратимо ножик воткнулся в глазницу патрульного в конусовидном шлеме. Но в этот раз я не расслабился, рванул к нему, пока он осознавал, что мёртв, а его ноги слабели, утягивая тело. Подлетел, схватил за плечи, медленно опуская на каменный пол.

Он смотрел на меня целым глазом с неверием и удивлением, даже не понимал, что произошло. Но вскоре глаза его остекленели, словно у рыбы на рынке. А мои руки затряслись, сердце забилось чаще. Я всё продолжал смотреть в его мёртвый глаз.

Я уже убивал к тому моменту, я вспомнил, будто какой-то пустяшный факт, всплывающий так же внезапно, как и исчезающий. Но то было на Посвящении, и я знал, тогда я защищался, всё было совершенно иначе.

Но в этот момент было куда труднее. Я вспомнил, как долго он снился мне, снился годами. Только он, сколько бы я не убивал – по-настоящему меня впечатлил именно этот неизвестный солдафон.

Дальше всё пошло как по маслу, но приходилось спешить – неизвестно, когда его хватятся. Кинжал я заложил за портупею, перетягивающую ляжку – к ней сбоку цеплялись небольшие дымовые и ядовитый шашки, огнекамни и «солнышки». Так вообще было не принято, но тогда я любил «отличиться», думая, что это возвысит меня, сделает особенным.

От тени к тени я пробирался к донжону, возвышающемуся в центре. Прятался и выжидал, всё время вслушиваясь в окружение, впитывая его всеми чувствами. Так я оказался у самого подножья замка. Нижние окна располагались не меньше чем в трёх метрах над землёй, зарешечённые сталью. Но повыше уже виднелись несколько открытых. К ним-то мне и надо.

Я смотрел на юношу, размышляющего над планом – в том возрасте у меня ещё не было привычки продумывать что-то заранее. Юношеская вера в собственные силы и практически неиссякаемая отвага и наивность – поистине великая сила. Но лишь до первого болта в заднице.