Травоядный. Том I

«Вот оно как, — подумал я. — Значит, не всё так сладко в хищном раю. Видовая дискриминация процветает даже между полноправными гражданами. Такое может быть только по одной причине…»

— Значит, вы все тоже в какой-то мере невольники, — сказал Декс, смотря перед собой.

«Неожиданно глубокая мысль…» — подметил я.

Из дальнейших разговоров я выяснил, что всё дело в «изначальной» божественной иерархии: Дигор Хищный был на вершине, если не считать Всесоздателя, затем Ивар Всеядный, Кирак Остроклювая и Лант Гладкокрылый — как я понял, они олицетворяли хищных и всеядных птиц, влюблённые друг в друга брат и сестра. Были и другие дети Неведомого: Тра’шас Зёрнышко и Прея Толстокожая, Корис Мёртвоед и Лумия Хитрая. Тупица Декс даже не поинтересовался, что они из себя представляют, а мне ведь было интересно, хотя что-то я понял по контексту. Но, как не очевидно, в самом конце списка значилась Наира Предательница. И к тому же, при всём разнообразии здешнего пантеона, большую часть населения представляли дети Дигора и Ивара, много было и от Кирак и Ланта. А вот другие, как рассказал Хорт, не выдержали местного менталитета и за века полностью покинули империю.

— Но почему к ней так отнеслись? Ну, к Наире… — спрашивал шёпотом Декс, искренне недоумевая. — Я, конечно, слышал кучу раз о её предательстве во время восстания Кирак, но она же хотела защитить Дигора. Разве за такое можно обречь всех её потомков на рабство, а её — на изгнание? Это несправедливо. Просто несправедливо.

— Как же несправедливо? Она не только усомнилась в силе Дигора в противостоянии с Кирак, но и предала сестру. Доблесть! Вот чего она была лишена с рождения. Трусливая, завистливая, слабая и вероломная — вот кто такая Наира, — воодушевлённо сказал Хорт, а затем скосил глаза, и брови его немного изогнулись. Да уж, не ему говорить о доблести. — Без обид, парень, но такова правда.

«Да уж, повезло мне с прародительницей», — с раздражением подумал я. — «Но тогда возникает вопрос: чего они так осторожны в обращении с нами? Регулярно косят наши ряды, контролируют популяцию. Мы ведь слабые, а они закатывают такие представления, держат всё в тайне и заковывают в кандалы. Всё это пахнет дерьмом, смердит-таки. И я почти уверен, что дело в том „пробуждении“. Очевидно, нам не дают его достигнуть не просто так, — Декс продолжал убеждать Хорта, что их вековые убеждения неверны, и несправедливы, и негуманны, и вообще так нельзя. — Ох, повезло же мне… Надеюсь, он хотя бы спросит о нужных вещах, а не о том, как ссать через себя».

Спустя десяток минут Декс и Хорт, похоже, прибыли к месту назначения, по крайней мере они остановились перед пёстрым зданием, стоящим под боком нескольких пустых в это время недешёвых питейных.

«Три киски» оказались борделем, причём очень даже приличным: здание было трёхэтажным, цоколь украшал мрамор, вход подпирали белые колонны, а фасад и оконные проёмы покрывала безвкусная лепнина; окна занавешены бордовыми занавесями, и у входа дежурили два косматых амбала из рода медведей. Я не помнил, как выглядели подобные заведения в моём прошлом мире, но что-то подсказывало, что не сильно иначе.

Хорт приглашающе повёл рукой, и Декс неуверенно вошёл внутрь. И первое, что он увидел, были две огромные, покрытые лёгким коричневым пухом груди, приближаясь к розовым соскам, волосы редели и совсем исчезали, окружая те гладкой смуглой кожей. Пышная женщина (неожиданно для своего вида) поражала подтянутой для своей комплекции фигурой, возможно даже черезчур. Голову её венчала копна волнистых рыжих волос, глаза смотрели естественно-игриво, а во влажном лисьем носике виднелась блестящая серьга с голубым камушком.

Первым его желанием было сбежать, он сделал шаг назад, но Хорт подтолкнул, и он оступился, едва не угодив в объятья полуголой лисицы.

«А Декс-то у нас ещё совсем малыш. Хе-хе, — мысленно ухмыльнулся я. — Хотя меня такие дамочки не сильно привлекают, я хотя бы получил весьма интересный урок анатомии».

— Гости! Добро пожаловать в «Три киски», сладкие! — радостно воскликнула она, сцепив ладони в замок, так чтобы груди казались ещё больше. И тут из-за спины Декса выглянул Хорт. Лицо её тут же сменилось с приветливого до смеси равнодушия с высокомерием. — А, это ты, малыш «стальной». Сестрица твоя наверху, у себя. Все уши уже нам прожужжала твоим невероя-я-ятным успехом! — саркастически бросила она, качнула пушистыми бёдрами, обтянутыми какой-то полупрозрачной материей, и ушла за занавес, прикрывавший арочный дверной проём.

— Это кто? — сконфуженно спросил Декс, покрываясь краской.

— Матушка Лаэль, тут её так называют. Этот бордель её дядюшки, Рокта Хитреца. Он-то её сюда и поставил заведовать, за исключительную предприимчивость и любовь прилюдно оголяться, — ответил Хорт, прикусив губу. — Она в моей сестрице души не чает, а вот меня недолюбливает.

— Может ревнует? — спросил Декс.

— Не-ет… — протянул Хорт.

— А может не стоило ей под хвост лазить, а потом вид делать, будто ничего не произошло, — произнёс незнакомый голос из одного из тёмных углов прихожей.