Травоядный. Том I

— А теперь идите в храмы, возвращайтесь в бараки! Три дня! Три ночи! И затем, через две недели, мы вновь воскликнем: «Слава Дигору!», и вы войдёте по ступеням, дабы лицезреть битву за свободу! Битву ради себя и ради Империи! – он возвёл руки к небу и сжал их в кулаки. — И помните, слава — не дар рождения, она дитя доблести.

С этими словами наместник поклонился народу и скрылся в тёмном арочном проходе, за ним сразу же последовал и обезьянид, немного прихрамывая. Зверлинги начали спускаться с крыш, скрываться в оконных проёмах. Многие уже запевали баллады о битвах прошлых и грядущих, слышались радостные возгласы и удовольствие новостями.

А надзиратели построили нас по прежним группам — в нашей по итогу осталось меньше половины невольников. Взгляд одноглазого стал мягче после речи наместника, но в его благосклонности чувствовалась странная ревность.

— Стройтесь, зайчики, вам ещё сражаться за империю, ха-ха! Быстрее, Наиру раздери! — кричал он.

В каждой группе, казалось, смягчилось отношение, не видно было побоев или редких оскорблений. Мне же казалось, что это всё тоже часть представления. Часть воздействия на наши неподготовленные мозги. И многие велись, воспрянули духом и с готовностью выполняли команды, словно бы сражение уже началось.

— Слышали? Слышали, что говорит?! — заговорил возбужденно Фирс, когда мы двинулись к баракам, от радости он то и дело потирал нос.

— У меня глаз нет, а не ушей, Фирс, — ответил Алем. — Но я бы на твоём месте так не радовался.

— Чего это?! — возмутился Фирс. — Это же шанс! Тот, который мы так искали!

— Не нравится мне всё это. Слишком уж сладко, — сказал Алем. — Да и мои видения…

— Ой! Ты сам не верил в них! — сказал Фирс. — Ааа-пчхи!

— Заболел? — спросил Декс.

— Да ничего такого, — ответил он, потирая лапы.

— Это лучший вариант из тех, что у нас когда-либо были или будут, — вклинился Декс.

«А вот этот не сходит с пути идиотизма. Дерьмом же от этой речи за версту несёт!»

— Видишь! — бросил Фирс.

— Хаа… — лишь выдохнул Алем устало. — Значит, ты тоже считаешь, что шанс есть…

— Те ведения, друг, могли быть действительно лишь снами. А тут… он объявил, что дарует свободу при всём городе. Хищники, какими бы ублюдками ни были, но слово держат.

«Ну всё, мы его потеряли… Боже! Да Ронт же сам рассказывал, что победителей никогда больше никто не видел!» — мысленно кричал я, испытывая странное чувство, когда херню вроде городит другой, а стыдно — тебе.

— Вот и я говорю! — продолжал Фирс. — С нами троими никому не совладать! Декс руками машет так, что никто ещё на ногах не оставался. Со мной в силе и скорости вряд ли кто сравнится, а с твоей реакцией, Алем, нам всё нипочём.

— А то, что нас могут в разные группы отправить или свести в бою друг с другом? Ты об этом не думал? — спросил Алем, потерев подбородок.

— Не думал… — ответил Фирс и шмыгнул носом.

— Всё это от начала до конца какая-то извращенная идея. То, что происходило на площади, — всё это… выглядело… не по-настоящему, — продолжал Алем.

Декс сжал кулаки и обернулся. Всю площадь устилали трупы.

«Ну что? Думаешь, они проявят жалость?» — вновь пытался чего-то добиться я, но чувствовал, что он меня не слышит.

— А как по мне, так очень даже натурально. — сказал Фирс, — Особенно то, как размозжило того бычару! И несколько сотен трупов в один миг, нахер! Думаешь, такому, как Крим, есть дело до представлений?! Ты видел, на что он способен!

— Тогда почему ничего не известно о тех, кто побеждал в прошлые года? Мы за столько лет не слышали ни об одном, ни слова никто не вымолвил. После турнира они просто исчезли. — спокойно возражал Алем.

«Умён… умён. Надо точно убить его, как только появится возможность».

— Да кто бы в этом проклятом городишке остался бы после стольких лет в кандалах?! — не унимался Фирс.

— Вот именно! Нас столько лет держали в кандалах, а тут сразу на поля сражений? Наравне с полноправными воинами? Неслыханная глупость! — выходил из себя Алем, а оно, похоже, случалось редко, так как лицо Фирса приобрело удивлённое выражение.

— Как бы то ни было, нам выбирать не из чего. — сказал Декс, — У каждого дитя Наиры один путь — на песок арены. Либо сдохнуть под плетью надсмотрщика. Как по мне, так первый вариант получше. Призрачный шанс — всё ещё шанс.

— Бывают вещи похуже смерти… — неожиданно сказал Алем.

«Что это он имеет в виду?» — задумался я.

И в этот момент Декс услышал знакомый голос, он вывернул голову назад в поисках источника и сразу узнал громадные волчьи уши, слишком большие для маленькой койотьей головы. Это был Хорт, тот самый, которому я, считай, подарил Тварь. Он о чём-то разговаривал с надзирателем, а в конце передал какой-то мешочек, о содержимом которого нетрудно было догадаться.