Треба

Ялик – это лодка с мотором плюс «бомбила». Характер у них похож на таксистский, но со своим, морским, колоритом. Если «Иван» на справедливое возмущение «с чего бы это езда в 10 минут столько стоит», не моргнув глазом начнёт вкручивать о непомерных ценах на бензин, мировой еврейский заговор и взяточниках – гайцах (ездя на копеечном газе с фамилией Зильберман и имея кума – майора ГАИ), то лодочник загадочно кивает на «погранцов», всё тот же 95-й бензин, загадочного «бригадира»…

Ну и правильно. Чего им, прямо в глаза тебе говорить – хочу, мол, милый терпила, нагреть тебя во весь твой полутораметровый рост!?

Хотя… Лучше бы именно так, чем выслушивать всю эту пургу. А то ведь в один день можно не сдержаться. И по мордасам, по мордасам. Возможно, даже, его толстой пачкой сегодняшней выручки.

Ладно. Пора отгонять от себя сладостные мысли о расправе.

– Здорово, мужики!

– И здоровее видали.

– А кто на «пальцы»?

– Да ты и будешь.

– И больше никого?

– Ни-ко-го, – раздельно, по слогам произнес молодой, нахальный парень.

– А сколько будет самому?

Он развязно осмотрел меня с ног до головы.

– Двести!

– Триста! – не выдержав, я выкрикнул еще громче его.

Стоящие за спиной наглеца другие лодочники с видимым удовольствием засмеялись.

Он, уже теряя уверенность, оглянулся на них, повернулся вновь ко мне.

– Ну, можно и триста.

– Правильно. А чего б не провезти хорошего человека, ага? Не зря же лодку гонять, топливо тратить… Износ мотора, покраска бортов… Даром же, как говорится, за амбаром, так-то ведь? Нешто я не понимаю?

Мужики откровенно веселились.

Окончательно сбитый с толку парнишка кивал головой.

Вдруг резко прервав свой мутный поток раздражения, я дал заднюю:

– Нет, не хочу.

Как будто поленом по темечку ему врезал. Тот аж модный телефон в руках крутить перестал.

– Почему?

– Подожду еще попутчиков. А то на море волна сегодня, не ровен час перекинемся, а толпой, как не крути, устойчивей будет.

Он уже понял, что я издеваюсь, подумал, обижаться или нет, плюнул, и пошел искать пассажиров на «ближний» пляж.

Хуже к приезжим относятся только продавцы магазинов. Любая торговка придорожного лотка, взвесив килограмм яблок, в довесок считает своим долгом окатить тебя двумя литрами презрения. Если невнимателен – обсчитает. Возмутишься – обложит матом. Ответил – пеняй на себя.

В общей сложности, на причале я проторчал чуть больше часа. Еще пару раз сходил за пивом, изучил весь ассортимент бесполезных сувениров, которыми были сверху донизу забиты палатки, стоящие по периметру пристани, сразу за кинотеатром с чудным, радующим ухо названием «Монпепос».3 Понаблюдал за снующими отдыхающими. Купил пиратский флаг. На его черном фоне злобно скалился одноглазый череп с перекрещенными костями. Повешу его над палаткой. Пусть охраняет.

И вот, наконец, везение. Оно подошло в виде троих парней с длинными волосами, перетянутыми на лбу веревками. Ребята были гружённые рюкзаками, ощущением тщетности бытия, гитарами и пакетами с едой. Рядом с ними стояла пара девушек, как две капли воды похожих на своих спутников – от немытой головы, до отсутствующего взгляда. Они несли пару маленьких барабанов. Да и ладно, нам в одну сторону, а это главное.

Быстро скооперировавшись с этой компанией, я загрузил в лодку свои баулы, помог перенести туда же вещи начинающих музыкантов. Быстрее, быстрее грузитесь, надоел уже этот пирс. Ровно уложенная тротуарная плитка, стилизованные «под старину» фонари, очередь фотографирующихся с Куприным… Нет, меня нельзя выпускать туда, где много людей. Сразу хочется на Луну. Туда, правда, уже тоже добрались. Радует то, что быстро свернули манатки.

Все говорят, что я строго асоциален. Меня даже ни в одной социальной сети нет. А по теперешним меркам это значит, что я вовсе не существую в природе.

Наконец, наша лохань с гордым названием «Смелый» завелась и мы начали выходить из бухты. Отсалютовав будке с погранцами «Золотом Скифов», я сделал большой глоток, закурил, рассматривая вначале окрестности, а затем и спутников повнимательнее. Судя по тому, как они смотрели то на меня, то на мою бутылку в руке, это деятели, презрительно называющие таких как я, алкашами. Ну да. А глядя на ваши глаза и одежду, алкоголь вам ни к чему – вы уже вмазались парой «дудок». То есть трава, видите ли, не преступление.

Есть у меня один знакомый вот такой же. Всё губы презрительно кривит при слове «водка». А сам «бульбулятором» убьется, и часами ходит, улыбается, с лицом олигофрена.

Конечно, вы не алкоголики. Вы наркоманы. И бабушке моей потом можете рассказать, что на траву не садятся. Достаточно того, что от неё у вас ни одной извилины не осталось.

Собрав требуемую сумму за проезд, отдали её нашему рулевому. Я достал мобильный.

– Алло, Мажор? Привет! Каак паагодка? – намеренно растягивая гласные, прокричал в трубку.

– Привет! В белокаменной не знаю, а у нас отличная! Ты отчалил? Ирина Владимировна уже Пусика загоняла – гости будут, дров принеси, картошки начисти…

– Нашла гостя, – сварливо пробурчал я, – ладно. Возьми Сало, встретьте меня минут через пятнадцать.