«Треба знаты, як гуляты». Еврейская мистика

До четвертого круга невеста вела себя обычным образом: нервно улыбалась, то и дело поглядывая из-под фаты на красного от смущения жениха. Обе мамы тоже смущались под взглядами сотен гостей. Нормальная, вполне знакомая мне ситуация. За тридцать лет раввинской деятельности я провел тысячи таких церемоний и хорошо знаю, что чувствуют ее участники.

Под хупой, на пятом круге невеста слегка замешкалась и вдруг разразилась громкими рыданиями. Не просто плачем — слезы для невесты тоже вполне нормальное явление — а горькими, раздирающим сердце рыданиями. Я взглянул на жениха и обомлел: из его глаз тоже заструились слезы. Зарыдали обе мамы, и многие из гостей, стоявших возле хупы. Что-то тут было не так, но что именно я не мог сообразить. Впрочем, плач не препятствие для проведения обряда, и я, сделав вид, будто ничего не замечаю, уверено провел корабль хупы по знакомому руслу.

Когда все благословения были произнесены, и жених, вернее, уже молодой муж одним ударом каблука расплющил обернутый в фольгу стакан, я отошел в сторону и принялся терпеливо поджидать возможность выяснить, что же тут произошло. Пару, с еще не высохшими слезами на щеках, без конца поздравляли; гости выстроились в длиннющую очередь, каждый хотел лично пожелать счастья и радости. Наконец молодожены вышли из-под свадебного балдахина, и я, провожая их в комнату для ритуального уединения, не удержался и спросил молодожена — Ронена, чем вызваны всеобщие рыдания.

— Видите ли, уважаемый раввин, — пустился в объяснения счастливый муж. — Это ведь наша вторая свадьба. Первая была два года назад.

— Что значит вторая? — удивился я. — Разве вы уже женаты? Тогда для чего вся эта суета, — и я махнул рукой в сторону гостей, с шумом усаживающихся за столы.

— В первый раз, — тяжело вздохнул Ронен, — мы просто не успели пожениться. Дело было так… — он снова тяжело вздохнул, как видно, возвращаясь к неприятному переживанию.

— Когда улыбающуюся Тали в пятый раз вели вокруг меня, она поскользнулась, упала и потеряла сознание. Мы были уверены, что это просто легкий обморок от наплыва чувств, но когда через пять минут, несмотря на все наши усилия, Тали не пришла в себя, вызвали «скорую помощь». Карета примчалась почти мгновенно, невесту прямо в свадебном платье уложили на носилки, внесли в машину, подключили к приборам и… — Ронен горестно махнул рукой.

— Обширный инсульт, — сказал врач. — Нужна немедленная госпитализация.

Так ее, прямо в фате, и увезли. Я, конечно, помчался следом, в амбулансе нашлось только одно место, для матери Тали.

Бедняжка пролежала без сознания почти неделю. Все это время мы не отходили от ее постели.

— Выход из комы — очень важный момент, — объяснили врачи. — С чем больная проснется, с тем и будет жить дальше. Поэтому важно, чтобы она в первое же мгновение увидел знакомые лица.

Но оправдались самые худшие прогнозы. Очнувшаяся Тали могла только чуть-чуть шевелить кончиками пальцев, моргать и едва двигать головой. Самое ужасное, что при этом она все понимала; мы это видели по отчаянию, наполнившему ее глаза.

Так прошли полгода. Я приходил в больницу каждый день, разговаривал с ней, рассказывал новости, читал книги, газеты. Месяцев через шесть после инсульта меня остановил в коридоре лечащий врач.

— Послушайте, Ронен, — сказал он, отводя глаза в сторону. — Мы все восхищаемся вашим поведением. Вы очень достойный и преданный юноша. Именно поэтому я хочу, чтобы вы знали правду. Тали больше не поднимется с больничной койки. Никогда. Понимаете, никогда. Шансы на ее выздоровление ничтожны. И проживет она в таком состоянии недолго: отек легких, пролежни, инфекция мочевых путей, мало ли что… Вы не должны приковывать себя к больнице. Думаю, нужно потихоньку возвращаться к нормальной жизни и… — тут он запнулся, — и искать себе другую девушку.

Нельзя сказать, что его слова меня огорошили. Нет, я хорошо понимал, куда все движется. Но одно дело — подозревать и надеяться, и совсем другое — услышать приговор.

— Извините, уважаемый раввин, — прервал Ронена отец Тали. — Молодые должны завершить церемонию. Позвольте мне досказать, что произошло дальше.

— Конечно, конечно, — я был так увлечен рассказом Ронена, что совсем позабыл о том, ради чего мы остановились на пороге комнаты для уединения.

— Ронен пришел к нам через день после разговора с врачом, — продолжил отец Тали, когда двери комнаты были плотно затворены, и мы, вместе со всем миром, остались снаружи, пропустив внутрь только молодоженов со своим счастьем.

— Он пришел и объявил, что будет ждать Тали, сколько бы на это ни ушло времени. Даже всю жизнь! Очень красивый поступок, но по-юношески безрассудный. Мы с женой восхищались благородством Ронена, но, однако когда он ушел, решили, что его пыл продержится не больше года.