Треба

— Хватит болтать, — оборвал Тиджу Вериджа, которому кроме орлиного облика Запретная долина подкинула по локтю длины рук и столько же ширины в кости, почти сравняв воина ростом с Шуваем. — Береги силы, копейщик. Или ты еще не понял? Здесь ты почти ничем не отличаешься от смертного. Разве только здоровья у тебя побольше, да и умения. Но и только!

— Здоровье и умение — это уже много, — кивнул Эша, который, напротив, словно уменьшился ростом, согнулся от навалившейся на границе на него усталости. — А вот нам, старикам, о здоровье приходится только мечтать. Ну что, Тару, дойдем с Каем до Анды? Хотелось бы посмотреть на городок, хотелось бы…

— Как пойдет, — неопределенно буркнул Тару.

— Они вошли минута в минуту, — пробормотал Кай. — Я почувствовал. И их много.

— Кого много? — не поняла Теша.

— Там, — махнул куда-то в сторону Кай. — Думаю, что это палхи, лапани, Сарлата, кто-то еще.

— Сарлата! — радостно прошептал Мекиш и громыхнул мечом.

— Илалиджа, возьми. — Зеленоглазый вытянул из мешка пук стрел для посланницы Пустоты. Та прошипела что-то едва различимое, но стрелы взяла.

— Твоих стрел больше нет. Пока придется обойтись этими.

— Было бы еще в кого стрелы пускать, — приложил к глазам ладонь Тару. — Куда мы теперь?

— Вон, — махнул рукой Кай. — Видишь впереди конек у горизонта? Нам туда.

— А что там? — поинтересовался Усанува.

— Трактир, — ответил Кай.

— Трактир? — оживился Тару. — Пропасть времени прошла с тех пор, как я последний раз заглядывал в трактир!

— Подожди радоваться, — отозвался Кай. — Радоваться будем в Анде, может быть.

— Хорошо, — шепнула на ухо Арме Теша. — Теперь нас только двое. А то красота этой серебряной глаза слепила.

— Не расслабляйся, — ответила ей Арма. — Ты не очень хорошо знаешь мужчин. Большинству из них нравятся как раз такие. Точно тебе говорю. Присматривай за Лилаем.

Отряд добрался до трактира к полудню. Идти по упругому ковру старого дерна было легко, но, когда за лигу до трактира под ногами путников оказалась древняя, но все еще прекрасная, мощенная камнем дорога, настроение улучшилось. Ковыляющий позади всех Эша даже счел нужным глубокомысленно заметить:

— Теперь во мне гораздо больше веры этому трактиру, потому что трактир без дороги — это очень подозрительное заведение. Трактир без дороги — первая причина разворачиваться и бежать куда подальше, потому как в нем точно готовят отбивные из мякоти доверчивых путников, больше не из чего!

— Не исключено, — бросил, обернувшись, Кай, и его слова разом стерли и усмешку с лица Эша, и раздраженные ухмылки на губах пустотной троицы.

Здание, издали показавшееся обычной деревенской избой, вблизи выглядело внушительным сооружением. Огромная, покрытая древней черепицей двускатная крыша способна была вместить под собой не одну избу, а все четыре, а высоты стен трактира хватило бы, чтобы скрыть за ними два этажа. Однако этаж был один, о чем свидетельствовали немудрящие, но высокие окна. Стены были сложены из кирпича, покрытого снаружи почти стершейся побелкой. И во все стороны вокруг заведения не имелось ни сараев, ни каких-либо пристроев или загонов, только колодезный сруб с воротом, отполированная временем и поводьями коновязь да длинная скамья из стесанного до сердцевины соснового бревна. Три дороги сходились у ворот заведения, по одной из них к трактиру добрались спутники, еще две уходили к горизонту, и ничто не говорило о том, что завсегдатаи жалуют заброшенную харчевню. Эша поднял голову, прищурился, разглядывая идущий из беленой трубы дымок, и с тревогой повернулся к Каю:

— Что-то и дорога меня не успокаивает. Надеюсь, зеленоглазый, ты пошутил насчет мякоти доверчивых путников?

— Я бы сказал, почтенный Эша, тебе, не бойся, — Кай выудил из кисета грифель и прочертил на стене трактира линию, — но бояться тут следует постоянно.

— Это зачем? — показал на линию Тару.

— Всякий раз отмечаю, как добираюсь сюда, — объяснил Кай.

— И где прошлые отметки? — сломал линию бровей Течима.

— Исчезают, — сказал Кай. — И трактирщик меня не помнит. Всегда заново знакомлюсь. Но пока мы здесь, линия не сотрется. Может быть, еще не раз придется выйти к этому трактиру. И кто бы ни вышел, вдруг мы разделимся, пусть пишет, на какой день он вышел и свое имя. Все грамоте обучены?

— Даже я, — прогудел Шувай. — Но пишу коряво.

— Я прочту, — успокоил великана Кай.

— «Приют странников», — прочитала Арма вырезанные на тяжелой дубовой двери руны.

— Молодец, — сказал Кай. — Старые буквицы читаешь. Мало кто может. Страшно подумать, сколько народу погибло в этой долине за сотни лет, сколько разбирало эту надпись. Трактирщик, кстати, не знает, что написано на его дверях. Или говорит, что не знает. Пошли.

— Погибло, говоришь? — с сомнением задержался на пороге Тару, но Эша подтолкнул его в спину:

— Пошли, старый, пора дать отдых ногам и работу потрохам.