Требуется идеальная женщина

Доктор Петтон проводила меня к выходу, желая убедиться, что колено не помешает мне самостоятельно передвигаться и вести машину. Я расспросила ее о состоянии Жюли, и она меня успокоила. По ее мнению, Жюли больше всего страдала от физического истощения, на которое наложилось истощение психологическое. Она нуждалась в отдыхе, и ей следовало научиться беречь себя. Приступ бреда, который у нее случился, был связан с перенапряжением. Как только она восстановится физически, ее мысли снова придут в порядок.

— Знаете, — сказала доктор Петтон, — я в этой клинике перевидала много женщин, одержимых стремлением к идеалу. Некоторые из них чуть ли не убиться ради него готовы. У большинства — анорексия, хотя к Жюли это не относится. Но многие женщины и девушки вообще прекращают есть, надеясь обрести идеальное тело — идеальное, то есть не существующее в действительности. Я вижу тут три объяснения. Первая гипотеза: эти женщины хотят походить на девочек, какими они были до полового созревания и какими больше никогда не станут. Вторая гипотеза: они хотят быть похожими на мужчин, то есть мечтают о неосуществимом. Третья гипотеза: они стремятся стать похожими на трупы, и анорексия в самом деле может привести к смерти. Общее в этих трех гипотезах, — заключила врач, — это отказ от материнства. Мы существуем в обществе, которое ненавидит матерей, презирает изуродованное беременностью тело, с отвращением отворачивается от выпирающего живота, хотя этот живот дарит жизнь. Если вы хорошенько посмотрите вокруг, то убедитесь, что современная женщина старается как можно дальше отойти от образа матери. Ладно, сама не знаю, зачем я вам это говорю… Удачи вам! Если колено будет беспокоить, приходите еще, посмотрим.

Вернувшись домой, я подумала, что у меня есть прекрасный предлог первой позвонить Джорджии. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло: засветив по собственной дурости пленку, я получила возможность воспользоваться этим как поводом и договориться о новой фотосессии.

— Добрый день! Будьте добры, номер шестьсот тридцать девять.

— Извините, но гостья уже покинула этот номер.

— Да?.. Видите ли… Я оставляла ей записку…

— Если оставляли, значит, ей передали.

— А вы не могли бы сказать мне, как ее фамилия?

— Извините, но мы не сообщаем персональных данных наших гостей. Всего доброго, мадам. — Администратор повесил трубку.

Я долго сидела не шевелясь и тупо глядя на телефон, как будто ждала от него объяснений. Затем я попыталась себя урезонить. Джорджия наверняка скоро мне позвонит, ведь нам надо так много сказать друг другу. Я заставила себя выключить телефон, чтобы не мучиться напрасным ожиданием, но через пять минут снова включила его в ужасе, что пропустила звонок Джорджии. Я не чувствовала ни грусти, ни горя, ни боли. Но при одной мысли о том, что больше ее не увижу, на меня напала сонливость, бороться с которой я была бессильна.

Через несколько часов я проснулась, ощущая себя разбитой на тысячу осколков. На плечи давила страшная усталость. Я с трудом дотащилась от кровати до дивана, и этот поход был единственным за весь день проявлением моей активности. В любом случае предпринимать что-то не имело смысла. Пока Джорджия не позвонит, я буду предаваться любовной дури, перенесусь в страну идиотов, где царят сплошные клише, где тебя со всех сторон обступают, наполняя счастьем, стереотипы; я буду лежать в гостиной и пялиться в потолок, воображая, как в один прекрасный день ко мне придет Джорджия, как она своей мягкой рукой, пахнущей восьмичасовым кремом Elizabeth Arden, возьмет мою руку и отвезет меня на пляж Копакабаны пить во флуоресцентных купальниках двухцветные коктейли; мы будем лежать, вытянув ноги, и наши бедра покроются загаром, у нас отрастут волосы, и их кончики, напитанные морской водой, будут сочиться тяжелыми каплями у нас по спине, и мы, как две Бо Дерек, будем любить друг друга под бразильским солнцем ужасной, ни на что не похожей свободной любовью, слушая «Болеро» Равеля.

Через несколько часов сын с подругой нашли меня лежащей на диване с головой, накрытой подушкой.

— Мам, что с тобой? Ты на себя не похожа.

— Нет, со мной все нормально. Простудилась немножко.

Сильвен, которому исполнилось четырнадцать лет, учится в лицее Луи-ле-Гран. Последние три месяца он неразлучен со своей подружкой — стройной как тростинка и длиннющей Лизеттой. Вместе они составляют забавную пару, и я зову их Сильвен и Сильветта[5].

— Вам кто-нибудь говорил, что вы похожи на брата с сестрой?

— Мам, прекрати! Что ты к нам прицепилась?

— А вдруг твой отец спал с ее матерью? — Я сказала это, чтобы их посмешить.

Сильвен бросил на меня мрачный взгляд — похоже, ему моя шутка вовсе не показалась смешной. Тогда я предложила ему представить себе, как ему будет грустно в тот день, когда я умру, но и это его не развеселило.

— Слушай, хватит. И вообще, вставай, а то опоздаем, — с безмерной усталостью в голосе произнес мой сын.