Требуется Квазимодо

– Это потому, что Вован в одиночку к нему полез, – возбужденно пропыхтел коренастый, пытаясь вновь ухватить ожесточенно дрыгавшуюся жертву за ноги. – А если мы всей кучей навалимся, Немтырь ниче нам не сделает. К тому же он, наверное, жить хочет, да, Немтырь? Так что ублажит всех – и с энтузиазмом. А попробует кусаться – сдохнет в муках! Понял, Машенька?

И до Кирилла наконец-то окончательно дошло, ЧТО задумали с ним сделать крысы. И если чуточку раньше главным его чувством был страх опоздать – не успеть помочь Лане, бездарно погибнув в этой норе, – то сейчас разум его затопила бешеная ярость.

Основательно затопила, смыв все препятствующие освобождению ментальных сил преграды разума, под названием «Это невозможно».

Оказалось, что он умеет не только улавливать чужие эмоции, но и буквально обрушивать на окружающих свои собственные.

Что он и сделал.

Глава 14

Кажется, любознательные исследователи, подвизающиеся в структурах спецслужб, давно уже изучают возможность разгона людских толп с помощью инфракрасного излучения или «генератора негативных волн». Чтобы возникал в душах граждан и стремительно нарастал дикий, животный ужас, стремительно перерастающий в панику. И чтобы они, давя и калеча друг друга, бежали бы прочь.

Но, судя по тому, что у полиции всех стран до сих пор в ход идут привычные водяные пушки и слезоточивый газ, с массовым применением психического оружия пока что-то там не складывается. Во всяком случае, с оружием узко направленного действия, чтобы не задеть этим излучением тех, кто, собственно, разгоняет толпу.

А вообще-то… Кто знает – вдруг нечто подобное, в принципе, возможно?

И сейчас, здесь, в этой душной вонючей землянке, стая возбужденных двуногих крыс вдруг физически ощутила, как в грудь им словно плеснула волна кипящей лавы. Ярость, ненависть, презрение, жажда убивать – все это пылало, бурлило, надвигалось на них в виде смертельной УГРОЗЫ.

Похотливое возбуждение толпы мгновенно сменилось общим ужасом – на грани безумия. Крысы, визжа и толкаясь, ломанулись к выходу из землянки, стремясь как можно быстрее убраться подальше от источника этого ужаса.

От его жутких глаз, превратившихся в черные провалы. В них четко читался приговор любому, кто хоть на мгновение задержится возле нар.

И плевать на непрекращавшийся дождь со снегом, на холод и сырость, зато на улице – безопаснее!

Едва лишь последний из оборванных могикан, ноги которого, судя по его передвижениям на карачках, от страха отказали хозяину, покинул землянку, как Кирилл в изнеможении рухнул на жесткий тюфяк.

Ментальный удар, которого он сам от себя не ожидал, забрал у него все силы. Физические – тоже.

Так что рискни кто-то из крыс сейчас вернуться, он увидел бы безвольное тело Немтыря, с которым можно было бы сотворить все, что заблагорассудится. Не встретив даже намека на сопротивление.

И – никакого ужаса, никакой угрозы.

Но никто не вернулся. Паника все еще держала стаю крыс в липких объятиях, выгоняя на их спины толпы мурашек и заставляя их лапы буквально трястись. Сердца их бешено колотились о ребра, а кое-кого догнала их диарея, причем так стремительно догнала, что до дощатого сооружения, обозначавшего изысканным «букетом» запахов свое присутствие метров за двадцать, добежали не все.

Собственно, все и не могли добежать, поскольку «очко» было одно, а желавших немедленно погрузиться над ним в транс и эйфорию – несколько особей.

Пришлось самым медлительным разместиться где попало на территории, на пути к гальюну, огласив окрестности характерными звуками: «П-п-п!»

Что не осталось незамеченным охраной – слишком уж мал был участок, где они все имели счастье находиться.

На звуки этой репетиции «духового оркестра» пожаловали Гришаня и Пашка – они как раз выбрались из теплого вагончика, чтобы сходить «до ветра».

«И уныло топтавшиеся под дождем рабы, не говоря уже о смердящем» флеш-мобе, явно нарушали привычную картину мироздания.

Да и сложносоставное амбре, повисшее в сыром воздухе, неотвратимо надвигалось к вагончику охраны, грозя вот-вот проникнуть в щели его стен.

– Это че за хрень тут происходит?! – заорал Пашка, подбегая к кучке съежившихся от холода и страха оборванцев. – Че вы торчите тут, как шлюхи на дороге? А-а, гады! – скривившись от отвращения, он поднял с земли увесистый камень и швырнул его в сторону белевших в темноте задниц. – Вы что, потерпеть не могли?!

– Наверное, Слива им сегодня совсем уже мерзкое гнилье наварил, – хмыкнул Гришаня, вытаскивая из кармана мобильный. – Вот жмот, а? Босс ведь ему запретил ту дохлую собаку в кашу употреблять, собачьих консервов пока хватает. Так нет же, он и для просроченного корма применение найдет, а в кашу и дохлятина сойдет! К-козел! Надо его сюда притащить, суку, пусть понюхает! Его-то вагончик подальше стоит, до него вонища эта не дойдет! И пусть уберет за этими зас…!

– Ну, это ты загнул, Гришаня! – поморщился Пашка. – Еще чего не хватало – за ними убирать! Сами справятся! Эй, марш за мной! Не, не все, вы двое, – и он ткнул пальцем в расположившиеся ближе к нему фигуры.

– Куда ты их?