Требуется Квазимодо

– Самая простая. Хотя нет, непростая. Похоже, кто-то из охраны не зону топтал, а в армии служил, то ли в спецназе, то ли еще в каких-то спецвойсках, но ловушки вокруг территории расставлены грамотно. Там и проволока натянута, и ямы выкопаны, и еще всякой разной хрени, устраивающей трезвон на всю округу, понатыкано. Думаешь, только ты такой умный, до тебя мужики не пытались сбежать? Я тут с весны, и на моей памяти трое рванули на свободу. Подкапывались под колючку втихаря, руками землю гребли, по ночам. Несколько дней рыли, к утру прятали все следы. А толку? Ну, выбрались они за ограждение, а дальше – кирдык! Никто не ушел незамеченным, ночью-то ловушки разглядеть невозможно. Такой тарарам начался! Звон на всю округу, да еще и парочка сигнальных ракет в небо взлетела.

– И че, всех переловили?

– Всех.

– Наказали их?

– Шлепнули без разговоров, чтобы другим неповадно было.

– С-суки…

На этом зафиксированный памятью Немтыря кусок разговора оборвался. Видимо, дальнейшая беседа рабов полезной информации в себе не несла.

Итак, что мы имеем? Пустой ночной лагерь, спящих охранников, отсутствие соглядатаев – это плюс. Колючая проволока и сигнализация по периметру – это минус…

Но как раз то, что являлось непреодолимым препятствием для его предшественников по побегу, Кирилла пугало меньше всего. Потому что установленные охраной ловушки он был способен обнаружить. Ведь любой предмет несет на себе ментальный отпечаток того, кто им пользовался, и чем больше эмоций вызывала вещь у хозяина, тем сильнее она «фонила», сохраняя следы эмоции владельца.

А те, кто устанавливал сигнализацию, натягивая проволоку и прикапывая трещотки, вряд ли оставались безучастными к сему действию. Азарт охотника должен был у них присутствовать как минимум.

Так что если передвигаться – вернее, ползти, – медленно, внимательно «слушая» пространство, уловить остаточные эманации их ментальной энергии Кирилл сумеет.

Во всяком случае, он на это надеялся.

А вот колючую проволоку внушением нельзя порвать. И подкоп за одну ночь не сделать. Те бедолаги, пытавшиеся сбежать, несколько ночей руками землю копали. У него же в распоряжении всего одна ночь.

Стоп! Руками! А если… Если лопатой?

Ведь только что там, снаружи, его бывшие коллеги по цеху орудовали именно лопатами, закапывая следы своего позора!

Значит, надо найти место, где хранятся эти лопаты. И он его найдет. Главное, что орудия труда здесь есть.

Кириллу захотелось немедленно вскочить и устремиться на поиски. Но такие слова, как «вскочить» и «устремиться», сейчас никак нельзя было применить в отношении его исковерканного тела.

К тому же почти до бесчувствия вымотанного после недавнего выброса ментальной энергии.

Поэтому пришлось ему заставить себя какое-то время отлеживаться, восстанавливая истраченные силы.

Очень недолгое время, уж слишком серьезной была его мотивация. Вынудившая-таки тело Кирилла открыть в себе дополнительные резервы, словно он выпил упаковку энергетического напитка.

Да, скорее всего реакция организма на такое издевательство над ним позже последует.

Но это будет потом.

А сейчас он должен идти. ДОЛЖЕН.

Глава 16

Кирилл буквально сдернул себя с нар, еле сдержав крик. Сейчас, когда его нервное напряжение слегка ослабело, уступив место холодной решительности, трон лидера решила вернуть себе боль.

Та самая, физическая, ставшая его самой верной и преданной спутницей в эти дни. К которой Немтырь даже успел как-то притерпеться. А Кирилл в обрушившемся на него цунами информации и событий просто не зафиксировал боль как отдельный раздражитель. Так – всего лишь часть чего-то «черного»…

И боль обиделась. Боль возмутилась! Она протрубила сигнал общего сбора и, мстительно оскалившись, атаковала посмевшего игнорировать ее мерзавца, стоило лишь мерзавцу пошевелиться.

Кирилл сдавленно чертыхнулся сквозь зубы. Мало того, что сведенные вечной судорогой конечности подчиняются ему без особого «энтузиазма», так еще и каждое движение отзывается в теле взрывом ослепляющей боли!

– Прэлэ-э-эстно! – процедил Кирилл, страдальчески морщась. – Горбун из Нотр-Дама – баловень судьбы по сравнению с тобой, господин Витке. У него хоть не болело ничего. Зато я теперь смело могу конкурировать с ним в номинации «Мистер Несовершенство»!

Боль, с удовлетворенным видом вновь воссевшего было на трон, икнула от удивления и с грохотом свалилась на пол. Потому что этот псих вел себя совершенно неправильно! По всем законам Вселенной, он должен был выть и корчиться от муки, в крайнем случае – сражаться с ней, госпожой Болью, так, как и положено это делать по закону. Отчаянно, с матом, со скрежетом зубовным, со злостью, в конце концов!

Но никак не хохмить при этом, криво ухмыляясь перекошенным ртом!

Вернуться на трон боль так и не смогла, погрузившись в транс когнитивного диссонанса. Нет, она не исчезла совсем, собранная ею армия нервных раздражителей продолжала атаковать Кирилла, но, поскольку главнокомандующий «отбыл» в транс, атаки эти утратили прежнюю слаженность.