Требуется Квазимодо

А Тихон сейчас еще меньше соответствовал этому определенно – старики не могут шагать так упруго, так быстро и так ловко, легко обходя малейшие препятствия и вовремя замечая ямы и колдобины. И дыхание у стариков должно быть натужным и хриплым, и разговаривать на ходу они вряд ли в состоянии.

А Тихон Васильевич это мог. Все он мог. В том числе и разговаривать на ходу.

– Ну, что молчите, орлы? – негромко произнес он, не оборачиваясь. – Я же чувствую, как от вас напряжение прет, прямо в спину меня толкает. Или у вас дыхалки не хватает для беседы?

– У нас-то хватает, – проворчал Володя.

– Ах вот оно что! – хмыкнул старик. – Меня жалеете, значит? Мол, старый пердун и так еле идет, а ежели еще и на разговор его подбить, так вообще скоро нести его придется! Так, да?

– Да не так, – невольно улыбнулся Матвей, – не так. Вы же обещали все рассказать в пути, вот мы и ждем, когда вы начнете. Потому что уже успели усвоить – пока вы сами не захотите поделиться с кем-либо информацией, вытянуть ее из вас почти невозможно.

– Ишь, усвоили они! – в голосе Тихона Васильевича зазвучали довольные нотки.

Но – лишь на минуту зазвучали: так легко и свободно в поле напряжения было бы невозможно говорить. А напряжение это буквально зашкаливало, даже не надо было обладать сверхспособностями, чтобы почувствовать – старик очень обеспокоен. И встревожен. И – боится.

Не кого-то боится, а ЗА кого-то.

– Так что все-таки случилось, Тихон Васильевич? – поторопил задумавшегося деда Матвей.

– Толком и сам не знаю. Я просто услышал посреди ночи зов Никодима. Знаешь, словно его где-то заперли и все окна и двери замуровали. Но он пробился и на помощь меня позвал. А потом его опять заперли… Вот как-то так. Я попытался связаться с Никодимушкой, но не вышло. Словно и нет его вовсе. А так быть не должно, я его свет обычно всегда нахожу. Знаешь, он как зарево на горизонте. А сейчас там, на горизонте, пусто и темно…

– Так вы думаете…

– Ничего я пока не думаю – не хочу, я одно знаю – надо поспешить. Там, на месте, разберемся.

Глава 30

Идти им пришлось довольно долго, и не только потому, что белый волхв постарался максимально отдалиться от человеческого муравейника, уединившись в самой глубине глухого леса, просто лес этот был не только глухим, но и слепым, и очень… упрямым.

Упрямым в желании – не пускать в свою глубину посторонних, набросав на их пути поваленные стволы деревьев, сплетя острое кружево из веток колючего, цепкого кустарника, коварно подставляя под ноги толстые извилистые корни.

А особо тупых и упертых лес от души хлестко охаживал ветвями деревьев, норовя засадить прямо по глазам.

Хорошо, хоть армия добровольных летающих стражников леса сейчас была не при делах – дрыхла где-то, в связи с наступлением холодов, иначе отбиться от назойливых комаров и прочей зудящей нечисти было бы невозможно.

Но и без мошкары случайно сюда вряд ли кто-то забрел бы, повернул бы обратно еще на первой линии обороны, перед буреломом.

И даже не случайные визитеры, а люди, целенаправленно искавшие старца Никодима, вряд ли легко нашли бы его. Уж очень сложным был путь, и без проводника, знающего тайные лесные тропки и проходы, это дело вообще представлялось нереальным.

Особенно на последнем этапе пути, когда шедший впереди Тихон Васильевич вдруг остановился и жестом велел последовать своим спутникам его примеру. Алабай и без его приказа замер в выжидательной позе, бесшумно поводя носом.

Наконец-то рассвело, и фонари можно было смело убрать в вещмешок.

– «Кому стоим?» – деловито поинтересовался Володя. – Привал решили сделать? А ничего себе местечко, – он даже улыбнулся, рассматривая веселенький подлесок на ровной, без кочек, ям и коряг, земле. – Можно и отдохнуть, на травке полежать, а то забодало меня это уже – по корням прыгать и через стволы перелезать. На предмет перекусить у нас ведь есть что-нибудь?

– А тебе бы все жрать, – проворчал старик, напряженно всматриваясь вперед.

– Вовсе нет, – насупился парень. – И, между прочим, это ведь не я остановился у этой лужайки, а вы!

– Сам ты лужайка! – криво усмехнулся Тихон Васильевич. – Матвей, палки подлиннее да попрочнее срежь, сейчас пойдем очень медленно и внимательно, след в след за мной.

– Так это что, – Володя озадаченно почесал в затылке, – болото, что ли?

– Что ли. И не просто болото – Черная топь! Тут, знаешь, сколько народу сгинуло? Местные сюда не суются, если только кто случайно забредет, в лесу потерявшись.

– Ну и забрался в глушь этот ваш старец Никодим! Охота ему в таком месте жить? Старый ведь он уже, вдруг что-то случится или болезнь его прихватит – и кого тогда на помощь звать?

– Меня. И не болеет Никодимушка, болезни к светлым не цепляются. А возраст – он же в головах людских отсчитывается, а потом уж тело слушается и его принимает. Считаешь себя дряхлым – таким и будешь. Белые волхвы долго живут. Я Никодима уже лет двадцать знаю, и за это время он совсем не изменился. И все эти двадцать лет мы всегда друг дружку могли окликнуть мысленно.