Требуется мужчина

В семь тридцать нас пригласили в столовую. Фриц принес нам ужин в комнату на подносах. Я быстро расправился с порцией запеченного поросячьего филе, салатом, заправленным соусом, который придумал лично сам Вульф, с ломтем дыни, пирогом с голубикой и кофе. Джонсон от меня не отставал, а вот Джейн даже не посмотрела на еду.

Я бы не стал держать пари, кто есть кто, даже поставив на кон порванные шнурки от ботинок. Все, что я мог сделать, чтобы решить эту головоломку, это завязать глаза и поиграть в жмурки — кого первым поймаю, тот и есть убийца. Я сдался прежде, чем начал. Вульф употребил слова «дерзкий и отважный», но это было мягко сказано. Он — или она — приехал сюда уже с заряженным и завернутым в носовой платок револьвером, засунув его в карман или сумочку. Конечно, злоумышленник собирался воспользоваться оружием лишь в том случае, если представится возможность, ибо не мог же он заранее предвидеть, какой оборот примут события. Я еще никогда не встречал никого, способного столь молниеносно реагировать на обстоятельства и принимать решения. Преступник заходит в гостиную. Видит через открытую дверь Вульфа (как он полагает), сидящего за столом. Кладет руку на пистолет, завернутый в платок. Ждет. Улучив миг, когда Вульф прикрывает глаза или отворачивается, а другой, кто находится в гостиной, смотрит в прихожую или, стоя у пианино, повернулся спиной, прицеливается и стреляет. После чего, пока другой недоуменно озирается по сторонам, ловко прячет пистолет в вазу.

Попробуй выведи их на чистую воду. Если не установить, кому принадлежит револьвер или не докопаться до подлинного мотива для убийства, как добиться, чтобы присяжные вынесли обвинительный приговор? Не говоря уже о том, что обвинять-то нужно было не за неудавшееся покушение на Хаккета, а за убийство Джонсона и Дойла.

За два часа я обращался к Джейн всего три раза, и не слишком многословно. А именно:

1. Не хотите чего-нибудь выпить? 2. Из этой комнаты тоже есть дверь в ванную, вон там. Дверь из ванной в кабинет сейчас заперта. 3. Прошу прощения. (Это когда я не сдержался и зевнул.)

Она ни разу не ответила и даже не удостоила меня взглядом.

Джонсон вел себя не лучше. Не припомню, случалось ли мне прежде проводить два часа в столь скучной компании.

Вот почему, когда около девяти зазвенел звонок входной двери, я даже обрадовался — хоть какой-то просвет в этом унылом ожидании. Так как дверь из гостиной в прихожую тоже была звуконепроницаемой, то, кроме звонка, я расслышал лишь слабый звук шагов и еще более слабые и неразборчивые голоса. Но минуты через три дверь открылась и вошел Фриц. Закрыв за собой дверь, он негромко сказал:

— Арчи, мистер Вульф зовет тебя в кабинет. Пришли инспектор Кремер и сержант Стеббинз. Мне велено оставаться здесь.

С этими словами он протянул руку за револьвером. Я отдал ему оружие и вышел.

Если обстановка в гостиной не располагала к общению, то в кабинете она просто угнетала. Одного взгляда на Вульфа, который вычерчивал на своем столе круги безымянным пальцем, было достаточно, чтобы заметить, что он в совершенном бешенстве.

Сержант Стеббинз вытянулся у стены, всем своим видом показывая, что он при исполнении. Физиономия инспектора Кремера была под стать обивке красного кожаного кресла, в котором он расположился. Никто не потрудился взглянуть на меня, когда я вошел.

Вульф рявкнул:

— Блокнот!

Я подошел к столу и, достав карандаш и блокнот, сел.

— Вот что случается, когда дверь открываю не я, — изрек я назидательным тоном. — Я бы ни за что не впустил…

— Фу! — Вульф подтолкнул мне через стол лист бумаги. — Посмотри.

Взяв бумагу, я пробежал ее глазами. Это был ордер на обыск.

Помещение… принадлежащее и занимаемое упомянутым Ниро Вульфом… расположенное…

Ого! Странно, что Кремер еще жив. Или Вульф. Кремер прорычал, с трудом сдерживаясь:

— Я постараюсь забыть, Вульф, что вы сейчас наговорили. Тем более, что это совершенно несправедливо. Черт побери, я миллион раз терпел вашу наглость! Теперь о револьвере. Пуля, выпущенная из него, в точности соответствует пуле, которую вы мне передали, и тем двум, которыми убили Джонсона и Дойла. Вот этот револьвер — вы мне сами его прислали. Хорошо. Значит, у вас есть клиент, а своих клиентов вы всегда прячете так, чтобы я до них не добрался. Я был бы последним дураком, если бы снова начал вас умолять. Я уже делал это раньше.

Вульф снова принялся чертить круги, бормоча:

— Я повторяю, сэр, что, получая свое жалованье, вы обманываете налогоплательщиков Нью-Йорка, и вообще позорите нашу достойную профессию.

Кремер побагровел еще больше, так что его круглое лицо приняло свекольный оттенок.

— Раз так, ничего забывать я уже не стану. Приступим к обыску дома. — Он привстал с кресла.

— Если вы это сделаете, то вам никогда не поймать убийцу мистера Джонсона и мистера Дойла.

Кремер снова плюхнулся в кресло.

— Не поймать?!

— Нет, сэр.

— Не вы ли мне помешаете?