Требуется невеста, или Охота на Светлую

Впрочем, именно эту роль он мне и готовит. С одной лишь разницей: он намерен подкладывать меня не под себя, а под своего брата.

Не очень, конечно, приятно. Вернее, совсем неприятно. Но все могло оказаться еще более неприятным, отправь он меня вчера в полицейский участок.

– Может, сварить им брула? – спрашиваю, выглядывая из-за плеча высшего.

Неизвестно, на сколько затянется обсуждение всех пунктов договора, а этим ребятам снова придется топтаться за дверью.

– Значит, за них вы переживаете, а меня пускаете на порог, скрепя зубами? – Усмешка темного становится еще более очевидной.

– И вовсе я ими не скрипела!

– Зато сейчас это делаете, – откровенно издевается надо мной Хорос.

Собирается пройти в гостиную, но я его торможу, выставив вперед руку. Почти касаюсь его груди, случайно, и быстро отдергиваю пальцы (в них как будто током ударяет), на всякий случай завожу руку за спину.

– Сначала разуйтесь.

– А вы точно родились в семье экономки? – щурится Хорос.

– Что еще вы обо мне узнали? – скрещиваю на груди руки, пока темный стаскивает свои элитные туфли.

– Конкретно сейчас, что вы любите командовать.

– А до этого?

– Что вы родом из Креута. Отца не знали, мать работала экономкой у какого-то не слишком известного, но достаточно состоятельного режиссера. До поступления в колледж вы жили с ней, потом переехали в другой город. Довольно стройная история, но есть в ней и пробелы.

После последних слов я вся внутренне напрягаюсь.

– Что вы имеете в виду?

Гаранор проходит в гостиную, оглядывается и удовлетворенно кивает:

– Мне нравится. – А обернувшись, отвечает: – Нигде не упоминается, как так вышло, что вы умеете использовать магию, и откуда взялся отец вашего ребенка. Где вы могли с ним познакомиться?

Он смотрит прямо на меня. Его глаза постепенно темнеют, окрашиваясь золотыми отблесками света, мои, должно быть, расширяются от страха. И я снова нервничаю, снова пытаюсь унять дрожь в пальцах, в коленях и вообще во всем теле.

Снова начинаю бояться.

– Это не имеет значения.

– Имеет, Эления, – резко чеканит Хорос. – Значение имеет все, о чем я спрашиваю. Для меня. Для моей семьи. Я хочу знать о вас все, прежде чем впущу вас, пусть и временно, в жизнь своего брата. Отвечайте.

И это я люблю командовать…

После его хлестких слов у меня останавливается сердце. На несколько мгновений, а может, целую вечность. Вязкая тишина растекается по комнате, но в голове шумит, с каждой секундой все громче.

Закусываю губу, до боли, которая в этот раз не отрезвляет, не помогает собраться с мыслями и найти выход из этой ситуации. Отступаю на шаг и говорю тихим, глухим, каким-то незнакомым мне голосом:

– Тогда, наверное, мне стоит начать собирать вещи, а вам с сонориной Сольт искать нового организатора для вашей свадьбы.

Вздрагиваю, еще сильнее закусываю губу, силясь сдержать уже готовый вырваться из груди крик, когда темный в одно мгновение оказывается рядом. Позади него растекается тьма, ядовитыми брызгами разлетается от его фигуры, она же затягивает его глаза. Жуткая, противоестественная сила, которая чуть не погубила меня с Литой.

– Пустите! – вырываюсь, ощутив у себя на плечах жесткие пальцы высшего.

Но он лишь сильнее их сжимает, причиняя мне почти физическую боль. Вызывая во мне страх, который, надеялась, больше никогда не буду испытывать.

– Рано или поздно я узнаю о вас все, сонорина Лэй. Будет лучше (лучше для вас), если вы сами мне все расскажете. И больше не пытайтесь дерзить и ставить мне ультиматумы. Я, и только я решаю, когда вам собирать вещи. Не забывайте, ваша жизнь в моих руках. В моих руках будущее вашего ребенка. Вы будете делать все, что вам говорят, и согласитесь на все мои условия. Сейчас вы подпишете договор, и я уйду. Вам все ясно, сонорина Лэй?

Внутри меня все переворачивается в приступе паники, следом за которой накатывает смятение и негодование. Нет, мне не ясно! И я не согласна! Если придется, я смогу прогнуться, ради Литы, но не позволю себя сломать. Не повторю ошибки Летисии и ни за что не покорюсь никакому высшему!

– Я не ваша комнатная фея, сонор Хорос! И я…

Проглатываю окончание фразы, с силой, на какую только способна, отталкиваю от себя темного, бросаюсь в детскую на крик Литы и понимаю, что все, что произошло до этого, не было страшным. А вот сейчас начнется самое ужасное – приступ моей малышки.

Лита кричит, бьет кулачками по измятому покрывальцу. Плачет, и каждая ее слезинка разрывает мне сердце на части. По ручкам, по маленьким пальчикам пробегают волны тьмы, как будто под ставшей вдруг прозрачной кожей расползаются вредоносные разводы.

Подхватываю дочь на руки и скорее чувствую, чем слышу у себя за спиной быстрые шаги Хороса.

– Не включайте! – бросаю ему, не оборачиваясь. – От света у нее будут болеть глаза. – Прижимаю к себе Литу и на миг зажмуриваюсь, чувствуя, как горяча ее кожа… почти раскаленная.

– Давайте отвезем ее в больницу. – Голос высшего остается спокойным, в то время как мой дрожит от подкатывающих слез.

– Не надо. У меня была коробка с лекарствами. Куда… куда ее положили? – В панике оглядываюсь, пытаясь отыскать коробку взглядом.