Требуются герои, оплата договорная

— Пойдемте в коридор! — Через пять минут Устинов почти разобрался в ситуации. Анжела и Ира работали у Степана секретаршами и делили не только служебные обязанности, но и внимание шефа. Со временем Анжела победила, добилась, чтобы Степа снял ей квартиру. Ирина, не сложила оружия, и, назло сопернице, обслуживала шефа в кабинете. Анжела, с досады, потребовала у Богунского шубу, получила отказ и собралась увольняться. Степан понял, кто ему по-настоящему дорог, и позвал Анжелу с собой в Париж. На год. В командировку.

Поднимаясь в лифте, Устинов криво ухмылялся. К тотальной неприязни к Степану добавился еще один пункт. За который кое-кому следовало бы начистить рожу.

— Будьте любезны, — Борис ввалился в «Риэлти», — Степан Васильевич не вернулся?

Ирина быстрым движением вытерла слезы.

— Нет.

— И не звонил?

— Нет.

— Я собственно, — Борис помялся, — собираюсь купить вашу фирму.

Девушка распахнула широко глаза. Молодой, симпатичный, без кольца, при деньгах. Она уже любила Устинова как родного.

— Ваше «Риелти» расположено в прекрасном месте, раскрученный бренд. Но заправка вроде выгоднее. Даже не знаю. Так сложно выбрать, куда вложить приличную сумму…

В Ирине проснулся материнский инстинкт. Богатенький блондинчик не знает, как потратить бабки? Не знает — научим! Не может — заставим! Она улыбнулась.

— Заправка, конечно, лучше.

— Почему?

— «Риелти» — однодневка, а бензин — навсегда. Если с умом повести дело, да с верными помощниками… — тонкий намек в собственный адрес.

— Мне как раз не хватает таких…

Флирт как теннис. Мячик туда, мячик сюда.

— Но недвижимость престижнее…

— Нет, — женский голос приобрел командные нотки, — заправка лучше. «Риелти» — убыточное предприятие, мы сидим без работы, нет рекламы, нет клиентов, конкуренция жуткая, за полгода авторитет не заработаешь.

— Как полгода? Степан говорил он много лет в бизнесе!

— У компании на счету три сделки, одна из которых особняк господина Богунского… — Степа видимо сильно обидел барышню. Если бы не телефонный звонок, она бы долго поливала шефа грязью.

— Да, да, да, сейчас. Обязательно? — Ирина виновато глянула на Бориса. — Мне надо срочно выйти. Будьте любезны, подождите, пожалуйста, в коридоре.

Устинов скорбно вздохнул.

— Я загляну завтра.

— Позвоните мне под вечер, телефон у вас есть. Погуляем, потанцуем. Я проконсультирую вас на счет «Риелти».

Ирина закрыла дверь на ключ, вздохнула грустно, поспешила по делам. Заправка — туманное будущее, «Риелти» — забота сегодняшняя. Предстояло идти на шестой этаж, ковыряться в пыльных бумагах, искать какие-то договора. В коридоре на нее налетел мужик в спецовке, она чертыхнулась, и это ругательство стало последним словом, произнесенным девушкой в жизни.

Сильный удар опрокинул Ирину в шахту лифта. Она пролетела 18 метров и рухнула на бетонный пол подвала. Жуткий вопль настиг Бориса в районе второго этажа. Лифт отключили, пришлось спускаться пешком. Звук удара он не услышал, но, оказавшись в холле, удивился, царившей там суете. Народ роптал испуганно. Охранник выглядывал из двери, ведущей в нижние помещения, и силился что-то сказать. Наконец, превозмогая волнение, он заорал:

— Милицию вызывайте и скорую! Немедленно! Женщина разбилась.

Устинов побелел. Он почти наверняка знал, какая женщина разбилась. Сомнения развеял новый крик.

— Это Ира с пятого этажа. Насмерть.

Борис дернул подбородком. Значит так?! Насмерть?! Сразу же после директора «Весты»?!

— Блин! — он шагнул за порог. Кокетка Ира, ошалевший от страха директор; старушка с проломленной головой; парень с порванным горлом; девушка, взорванная в машине — страшный список разростался.

Юля опять включила музыку на полную мощность и легкой прострации от давивших на уши децибел покачивалась в такт ритму. Устинова лишь поморщился, что за дурацкая манера. Садиться он не стал и объявил свое решение, стоя на тротуаре.

— Юленька, спасибо за все. Ты езжай, домой, на работу, в косметический салон. Дальше я сам.

— Но почему?

«Директора застрелили после разговора со мной. Иру убили тоже после разговора со мной», — Борис тупо глядел на асфальт, старался примириться с мыслью, что люди гибли по его вине!

— По качану. — Устинов развернулся и стремительными шагами пошел прочь.

Катя. Два месяца назад

Звенели, раскаленные зноем сосны. Березы лепетали: жарко. Воздух, густой, как сметана, не лез в горло — духота. Июль правил бал. Ниточка ртути в градуснике рвалась ввысь.

— Кто такая Ядвига Болеславовна? — Спросила Катя у Марии. Та лениво повернула голову, усмехнулась иронично.

— Как кто? Волшебница.

Они лежали в чем мать родила у бывшего пионерского бассейна, загорали.

— А Марта тогда кто?

— И Марта — волшебница.

Мария поднялась с топчана, потянулась, сделала пару шагов, нырнула с высокого бортика в воду. Катя протестующе замотала головой: брызги и ответ ей не понравились.

— Волшебницы бывают только в сказках, — заявила резонно. Русая макушка вспорола синюю гладь:

— А чем тебе это — не сказка? — Мария указала рукой вокруг.