Требуются отдыхающие

– Любой отель находится как бы на перекрестке огромного количества разнонаправленных энергий. Я имею в виду человеческую энергетику. И из-за этого гостиничное оборудование очень быстро изнашивается и отель становиться обшарпанным. Замечали такое?

– Видела, особенно в Турции.

– Вот-вот. Разнонаправленная человеческая энергетика является серьезным разрушителем. Особенно негативная. Альбатрос изначально был пансионатом для определенного круга людей. Их энергетика, безусловно, тоже была разнонаправленной, но все эти люди избрали себе определенную профессию. То есть, имели схожие наклонности.

– Ага! Любовь к дисциплине, например.

– Хотя бы и так. Но не только. Вы же знаете, что военно-морской флот Советского союза всегда стоял несколько особняком от остальных вооруженных сил. Там сохранились традиции прежних времен, опять же командный состав флота отличался серьезным образованием. Говоря по-простому, дураков среди командиров не держали. Это было смертельно опасно. Альбатрос к этому вектору энергии приспособился и вошел с ним в гармоничное состояние, таким образом, снизив риск собственного разрушения. Своего рода выстроил защиту своей системы от обшарпанности.

А после нашей Перестройки это гармоничное состояние Альбатроса стало со всех сторон нарушаться. Соответственно, он начал защищаться.

– Вы говорите, как будто Альбатрос живой.

– Конечно, живой! – Сергеев огляделся по сторонам, сделал страшную рожу и, понизив голос, спросил: – Про домового слыхали?

Люська зажмурилась, потом приоткрыла один глаз и попросила:

– Петя! Не делайте так больше, я боюсь.

– Извините, забыл, что у меня и так личико, как у домового.

– Это вы сейчас скромничаете. Продолжайте, пожалуйста, вашу лекцию. Мне интересно.

– Ну, да. Так вот, наш Альбатрос, будучи в некотором роде живым хочет жить дальше, поэтому любую энергию, которая угрожает его организму, он отторгает. Конечно, он тоже слегка перестроился и уже не так заточен на дисциплированных интеллигентных людей. Тем не менее, он просто физически отторгает от себя противную ему энергетику. И использует для этого разнообразные средства, типа той самой картины «Девятый вал», фантомной медсестры и никому неизвестного Станислава Павловича.

– А чем ему Андрей Иванович Федоров не угодил? Или вы хотите сказать, что генерал Каемкин, наоборот, Альбатросу лучший друг?

– Нет, Люся. Просто Альбатрос – очень сложная и громоздкая система. Конечно, она имеет определенную инерцию. И то, что произошло с Андреем Ивановичем, нацелено было вовсе не на него.

– На вас что ли?

– В том числе и на меня, потому что я не делаю выбора, к которому Альбатрос меня вот уже несколько лет призывает. Я всегда испытывал в Альбатросе дискомфорт и точно знаю, что ему не нравлюсь. А вот вы ему очень даже симпатичны.

– Думаете, он тоже маленьких блондинок любит? Или я похожа на жену командира подводной лодки?

– Нет, Люся! Я думаю, что вы больше похожи на самого командира, а не на его жену. Поэтому Альбатрос и позволяет вам им руководить.

– Ага! Я, как любой военный моряк, люблю с утра поспать подольше. Нет, Петр, тут вы дали маху. Дисциплина и я – понятия несовместимые.

– Из вас, Люся, военный моряк, конечно, никудышный, а вот моряк торгового флота очень даже мог бы получиться. Я вас даже представляю в бескозырке на затылке и брюках клеш. «Моряк вразвалочку сошел на берег», – с чувством пропел Сергеев. Получилось у него довольно неплохо.

Люська представила себя в нарисованной им картине и развеселилась.

– Точно! Только у меня еще должен быть хабарик на нижней губе и большой тюк с колониальными товарами за спиной. Эх! Если бы в советские времена женщин брали в тороговый флот, пошла бы не задумываясь. Я ведь так мечтала спекулянткой стать! Талант у меня.

– У вас, Люся, совсем другой талант. Более важный. Вы – разрешатель проблем.

– Это как?

– Вы замечательно гасите все скандалы. Можно сказать, пресекаете их в зародыше. Поэтому вас домовой и любит. Во время скандала в пространство поступает негативная энергия. Она-то больше всего и разрушает материю. Никогда не видели, как выглядит квартира, в которой живут супруги, которые все время ругаются?

Люська задумалась и вспомнила, как Панкратьева ругалась с первым мужем.

– Помойка, – со вздохом сказала она.

– Вот-вот! А если это в масштабах большого отеля?

– Бедный Альбатрос.

– О! – Сергеев поднял вверх указательный палец. – О чем и речь! Вы же его чувствуете, недаром «Девятый вал» в зал заседаний отволокли.

– Да, я, вообще, как увидела эту страсть над креслом Федорова, сразу снять хотела, а Андрей не дал, еще и посмеялись надо мной вместе с Семой Каменецким!

– Вот именно, это и говорит о том, что вы с Альбатросом на одной волне. В полной гармонии.

– Все равно теперь буду дома одна бояться. Вдруг наш местный домовой появится. Наверное, он квартирник называется. А если ночью?

– Ну, я, конечно, могу вас посторожить, – Сергеев стал внимательно разглядывать потолок.

– Еще чего! Хотите, чтобы у меня сразу два домовых было? Ни за что! Так и описаться от страха можно, – Люська непроизвольно зевнула.