Требуются отдыхающие

– Ну почему же? Если вам вдруг покажется, что Федоров на ваши замечания не реагирует, то на этот случай есть председатель совета директоров, то есть я. И мне всегда можно на директора пожаловаться. Еще вопросы есть? – поинтересовался Каменецкий.

Все присутствующие переглянулись и промолчали.

– Тогда не смею вас больше задерживать.

Андрей Федоров

Когда в новогоднее утро Андрей оказался в больнице, он не на шутку перепугался. Помирать ему совершенно не хотелось, особенно из-за чужого головотяпства. Уж чего-чего, а вины Андрея Федорова в том, что старый зимний котел Альбатроса не выдержал нагрузки, не было ни грамма. Ни грамулечки! Становиться инвалидом, потому что Сергеев слишком долго торговался с подрядчиком, изготавливающим новую котельную, а этот подрядчик потом еще сорвал все сроки, Андрей Федоров не собирался. Врачи сказали, что он находился в миллиметре от инфаркта. Ситуацию усугубляла Марина, постоянно ревущая около его кровати. И Федоров решил увольняться. Как-нибудь они на старых подкожных запасах перекантуются. На золоте в слитках и каменьях самоцветных, как говорила когда-то Люся Закревская. Не зря же он после краха своей фирмы в девяносто восьмом году столько лет успешно работал и зарабатывал. Так что отложения в семье были. Главное сейчас подлечиться, восстановить здоровье, а потом уже можно будет и работу себе подыскать. Кроме того Каменецкий обещал в случае чего помочь. Сема мужик порядочный, с голоду умереть не даст.

Однако как только Люся Закревская узнала о его планах, так тут же примчалась в больницу и сунула ему под нос свой смешной маленький кулачок.

– Федоров! Я тебе говорила не раз, что ты дубина. Когда ты уже меня слушаться начнешь? Ишь, чего удумал. Уволится он! Сирота казанская! Сейчас заплачу!

– Люся! Ты чего говоришь-то? – Маринка даже реветь перестала. – Значит, пусть помирает на своей амбразуре?

– Сам дубина и жена у тебя тоже дубина. Вы в своем уме оба? О какой амбразуре речь? О той, на которой я благодаря Семе Каменецкому вместо тебя валяюсь? Так я на ней, можно сказать, уже приспособилась. Еще полежу, сколько надо, пока ты в себя придешь. Или ты хочешь, чтобы братва, которая тебя до больнички довела еще и денег на этом сэкономила? Шиш им! – Люська сделала из своего кулачка дулю и покрутила ей сначала перед носом Федорова, а потом перед носом Марины. Маринка захлопала глазами.

– Люся, поясни свою мысль, – сказала она, утирая слезы.

– Для придурков поясняю. У нас больничные листы в стране никто не отменял. Лежи себе и болей за свою приличную зарплату. Уж без бонусов пока придется как-нибудь обойтись! Лечись спокойно. Лекарства-то недешевые. Это, слава богу, всем известно. Или нет? – при этих словах Люська строго посмотрела на Маринку.

– А они чего скажут? – поинтересовался у Люськи Федоров. – Сергеев, например!

– А чего бы не сказали, им деваться некуда. У нас на стороне Каменецкий и трудовой кодекс. Ну, получат дивидендов слегка поменьше из-за двойных затрат на директорскую зарплату. Мне ж тоже теперь твой оклад платят за директорство. Опять же, все понимают, что сами виноваты в твоем таком положении. Они местами не совсем люди конченые. Кроме Сергеева, конечно. Этот упырь просто отмороженный. А вот Разумовская мне тут даже котел отремонтировать помогла. Ты ж знаешь, как она меня обожает. Так что выздоравливай, а потом обязательно отдохни. В санатории. Потом поглядим, и решения принимать будем, когда ты полностью оклемаешься. Такое мое последнее слово. Командирская зарука, – Люська рубанула воздух рукой, изображая Чапаева.

– Действительно! – Маринка аж заулыбалась. – Подумаешь, купит себе этот ваш Сергеев на дивиденды бриллиантов чутка поменьше, чем обычно.

– Вот! Правильно, наконец-то слышу разумную речь! – Люська явно была собой довольна.

Федоров представил, как Петюнечка Сергеев, оглядываясь по сторонам, закапывает у себя на огороде бриллианты, и тоже пришел в хорошее расположение духа.

Однако, несмотря на то, что бог его с инфарктом миловал, выписали Федорова не скоро. Врачам его сердце совершенно не нравилось. После выписки ему настоятельно рекомендовали курс реабилитации и кардиологический санаторий. В санаторий Федоров решил отправляться, оформив отпуск за свой счет. Надо ведь и честь знать. Ему самому, как директору, в свое время очень не нравились сотрудники долго и со вкусом болеющие. Однако к его огромному удивлению Петюнечка Сергеев за собственный счет оплатил и ему, и Марине путевки в лучший кардиологический санаторий. И не просто, а в номер категории «люкс». Тогда Федоров решил, что Сергеева замучила совесть и отказываться не стал.

К тому моменту, когда он полностью пришел в себя и вышел на работу, в Альбатросе произошли кардинальные перемены, так что необходимость увольнения отпала сама собой.