Трейдер. Деньги войны

* В. Г. Орлов — российский и белогвардейский контрразведчик, Д. А. Быстролетов — легендарный советский нелегал

Пока Ося шлифовал бизнес-план, а Панчо рыл землю по части силового обеспечения, я вернулся к электронике. Заметной частью наших действий должна стать прослушка и я занялся эндовибратором. Вернее, начал потихоньку подталкивать Термена к изобретению, вроде как для моих работ над видами модуляции радиосигнала нужен частотный тестер.

Сварганить изделие «Златоуст» я мог бы и сам, но вот он автор, живой и здоровый, зачем тырить то, что можно заказать и получить, не обижая создателя?

Там ведь все довольно просто — диафрагма на объемном резонаторе, никакого питания, никаких радиодеталей, если не считать четвертьволновой антенны, да и та — кусочек металла. Звуковые волны заставляют вибрировать диафрагму, отчего меняется емкость резонатора. Если при этом облучать изделие сигналом правильно подобранной частоты, антенна будет выдавать ответ, модулированный по амплитуде и фазе. Остается только принять и демодулировать его — точно так же, как обычное радио превращает трансляцию в звук. И слушать, слушать, слушать…

Все тонкости — в размере, толщинах и материалах. Вот их подбором и согласованием и занялся Термен, с немалым, между прочим, энтузиазмом. Он перебрал десятки вариантов, но как-то не очень удачно. И тут я особо помочь не мог — если принцип я знал, то вот спецификации…

— Медный корпус неплох, мистер Грандер, но требуется очень точная обработка.

— Это не проблема, в Филадельфии есть прецезионное производство измерительного инструмента, закажем там. Что-то еще?

Термен замялся.

— Лев, не стесняйтесь, говорите! Чем можно помочь, как ускорить?

— Можно ли посеребрить резонатор изнутри?

Блин, вот что с человеком гражданская война и разруха делают. До сих пор над драгметаллами трясется!

— Да хоть позолотить! Там же микроскопические объемы, стоимость покрытия в первую очередь это стоимость работы, а уж потом металла!

Худо-бедно дело двигалось, попутно с разработкой эндовибратора у Термена получились своего рода мембранные микрофоны, а уж превратить их в «жучки» — легче легкого. В девяностые и нулевые, пока оборот спецтехники не взяли под контроль, кто только не клепал «подслушки», а уж студенты-радиотехники баловались этим через одного. А что — «утром сделал зарядку, днем отнес ее на радиорынок», трудов немного, а заработать можно, я тоже в этом отметился. Разумеется, на нынешней элементной базе получатся не «жучки», а «жучищи», но ведь у других и такого нет!

Всю осень мы провели кто где — Ося в конторе, Панчо в разъездах, я в лаборатории, изредка выбираясь в Нью-Йорк, где в Ziegfeld Follies восходила звезда Таллулы. Встречи наши становились все реже, не в последнюю очередь благодаря сонму более перспективных поклонников — во всяком случае, она уже стала владелицей симпатичного автомобильчика и снимала квартиру в Гринвич-Виллидж.

В ноябре публика обсуждала взрыв газгольдеров в Питтсбурге, при котором погибло почти тридцать человек, и почти не обратила внимания на расстрел забастовщиков в Колорадо — подумаешь, всего тринадцать убитых! А что полиция фигачила из «томпсонов» по безоружной толпе — поделом красным! Русская эмиграция малость возбудилась по случаю десятилетия Октября, в честь которого товарища Троцкого выперли из партии, но завершение под Гудзоном первого в мире подводного автотуннеля мгновенно вытеснило прочие события из новостного поля.

Прокатиться по нему нам довелось почти сразу после открытия — в Нью-Йорке у меня случилось два больших дела. Для начала я обзавелся собственным Фордом-А, забрав его у дилера еще до официального релиза. В отличие от старичка Форда-Т у новой модели имелись нормальные педали, руль и рычаг переключения скоростей. А еще радиоприемник — он-то и был причиной, по которой я заполучил машину, хрен бы кто мне ее продал до срока, не будь я создателем авторадио и миноритарным акционером недавно созданной корпорации NBC*! Тем более в варианте хот-рода, с форсированным до пятидесяти лошадок движком.

* NBC— вещательная компания, а также принадлежавшая ей общенациональная радиосеть, ныне телекомпания и телевизионная сеть.

Но главное, мы встречали гостя из Парижа, прибывшего на одноименном лайнере. По трапу сошел пожилой человек в идеально отглаженном костюме с перекинутым через руку пальто. Увидев отца, он приподнял мягкую шляпу, под которой обнаружилась круглая, как биллиардный шар, лысина:

— Jean! Bonjour! Comment allez-vous?

Отец обнял его и произнес с ударением на последний слог:

— Владимир!

Я же смотрел на гостя — седые усы без военной лихости, две вертикальные морщины над носом, редкие брови — и весь его штатский облик никак не вязался со званием «генерал-майор».

— Лучше называй меня Вальдемар, — перешел гость на английский.