Трейси Бикер – суперзвезда!

– Трейси! Не начинай, – сказала Дженни. – Я уверена, с Жюстиной все нормально. Ну, в общем, не совсем. Из ее бедного носа долго шла кровь, и тебя за это строго накажут, моя девочка, но я думаю, большой беды нет. Миссис Дарлоу волнуется, что ты могла сломать Жюстине нос, но мне кажется, она немного преувеличивает. А теперь я отвезу тебя домой. Тебе надо успокоиться в «комнате для раздумий». Потом мы поговорим и решим, что можно сделать.

Я позволила ей вывести себя из комнаты и провести по коридору.

Прозвенел звонок на перемену, и кругом забегали ребята. Они все глазели на меня.

– Посмотрите на Трейси Бикер!

– Что случилось с Трейси Бикер?

– Эй, сказали, она закатила скандал и ужасно громко кричала.

– Она по-всякому обзывала миссис Дарлоу.

– Напала на Жюстину Литтлвуд, и ту на «Скорой помощи» увезли в больницу!

– Она стукнула миссис Дарлоу по носу!

– Ей больше не разрешают играть в школьной пьесе!

Я притворно стонала, презрительно усмехалась и фыркала.

Дженни меня тихонько подталкивала вперед, когда мы выходили мимо них из дверей школы на спортивную площадку. Меня снова затрясло, и я стала сильно тереть глаза, пытаясь не расплакаться.

Мне было неприятно, что они видели меня в одном из моих агрессивных состояний. В Дампинг-Граунд все по-другому.

Там все понимают, что детдомовские дети чем-то похожи на фейерверк – вспыхивают с пол-оборота! Поосторожней со спичками! Некоторые из нас шипят и возгораются, если их разозлить. Трам-тарарамы Хлюпика Питера похожи на детские бенгальские огни. Некоторые из нас взрываются как петарды, но все скоро заканчивается без лишнего шума.

А некоторые похожи на сверхскоростные ракеты: мы взмываем в воздух и падаем вниз, распадаясь на миллионы звезд. Не ждите призов за отгадку, к какому фейерверку причислить меня.

В школе они этого не понимают. Особенно не понимают меня.

Я не против того, чтобы они знали, как я врезала Жюстине. Мне даже нравится, что они подумали, что я стукнула миссис Дарлоу. Но мне была ненавистна мысль о том, что они видели меня в таком ужасном состоянии – как говорится, в крови, поту и слезах.

Я ничего не имела против крови, не возражала я и против пота, но только Трейси не плачет. Никогда не плачет. Во всяком случае, не на людях.

Подходящим местом для этого был минивэн. И «комната для раздумий». И моя комната. Дженни сказала, что мне можно спуститься к чаю, но было не до этого.

Майк принес мне поднос наверх, в мою комнату.

– Эй, Трейси! Я знаю, ты попала в немилость, но мне бы не хотелось, чтобы ты не попробовала наши спагетти-болоньез, а сегодня вечером они особенно вкусные.

Он близко придвинул ко мне поднос. Ноздри защекотало от аппетитного запаха, но я отвернулась.

– Я не очень проголодалась, Майк, – сказала я.

– Мисс Воображала-Хвост-Поджала. Я несколько часов ишачил на кухне, поэтому попробуй хоть чуть-чуть, – настаивал Майк, угнездив поднос у меня на коленях и накручивая спагетти на вилку. – Ну давай, моя хорошая. Вот самолетик взлетает – ж-ж-ж! – и приземляется прямо в рот, – уговаривал он меня, как малышей из Дампинг-Граунд, которых пытался накормить.

Я сжала губы. И не улыбнулась ему. У меня не было настроения шутить, даже по-доброму, и тем более смотреть на еду, хотя спагетти-болоньез – мое любимое блюдо.

– Давай, Трейси! Даже Жюстина не потеряла аппетит, хотя именно она оказалась с разбитым носом.

– Она вернулась из больницы? – спросила я.

– Да, бедная, бедная Жюстина, – сказал Майк.

– У нее нос и вправду сломан?

– Еще как! – поддразнил меня Майк. Но вдруг он увидел выражение моего лица. – Шутка, Трейси. Все нормально. Ты просто ее стукнула, и у нее пошла из носа кровь. Но мы оба, Дженни и я, должны придумать тебе какое-нибудь строгое наказание. Ты обязана научиться владеть собой, Трейси, особенно в школе. Нам с Дженни надоело извиняться перед старой Змеюгой Дарлоу. Она всегда была подозрительной по отношению ко всем нашим детям, особенно к тебе, мисс Смотри-А-То-Получишь-По-Носу-Бикер. Каждый раз, когда ты устраиваешь в школе что-нибудь подобное, ты подтверждаешь ее худшие опасения.

– Наказывайте меня как хотите, – уныло сказала я. – Можете меня избить, уморить голодом и закрыть в шкафу.

– Не вижу смысла, – ответил Майк. – Если бы я попробовал тебя избить, уверен, ты дала бы мне сдачи. И голодом ты сама себя моришь, отказываясь от спагетти. И в шкафу тебя нет смысла закрывать, потому что, подозреваю, ты уже знаешь, как вскрыть тот замок. Нет, кажется, надо придумать что-то более подходящее.

– Я сказала, Майк. Мне все равно. Миссис Дарлоу меня уже наказала. Она не позволит мне быть Скруджем, и мама не увидит, как я играю на сцене.

У меня по лицу скатились капли воды и исчезли в тарелке со спагетти.