Трёхлапая ворона

Наконец, все расселись. Избитые, смертельно уставшие, вдобавок ещё и уничтоженные морально. Фелиция до сих пор была без сознания, хоть и физически с ней все было в порядке. Орёл, выполнявшая роль полевого медика, заявила, что она скоро придет в себя – просто чересчур перенапрягла мощепроводы. Сама Орёл, равно как и Базиль, Афина-Короед и Сорокопут (теперь вовсе не тянувший на нарядного франта) в целом были в порядке, отделавшись многочисленными порезами. Сольпуга лишился трёх пальцев на левой руке, но благодаря Эдвину постепенно их восстанавливал, хоть и изредка тревожил тихую атмосферу звуком бурчащего желудка. Гриф, как и Гальза, большей частью пострадал от взрыва поместья – его правую половину тела нашпиговало обломками дерева, и теперь Гиз, оперативно залечившая сломанную в четырех местах руку, шептала дереву, чтобы оно побыстрее уходило из ран. Гальза был в целом в порядке, не считая потерянного слуха и частично снятой со спины шкуры. Шершень, так и не снявший маску, не пострадал совершенно. Ранф же "отделался" дюжиной переломов, крупной ссадиной на скуле (была немного видна кость) и кучей потерянных особей своего выворотня.

Хуже всего было Эдвину и Лире. Сонитист, хоть и исправно гудевший переливами гармонии, которая лечила раны, все ещё был похож на труп. Он так долго был под воздействием своей Девятой, что, по его словам, вибрации какофонии все ещё гуляли по его костям. Естественно, здоровья это не прибавляло, но теперь он хотя бы был в сознании. Лира же… Девушка была в глубокой кататонии. Она позволила поднять себя, но едва могла переставлять ноги, так что мне пришлось нести ее на руках. Ее раны, оказавшиеся не такими глубокими, закрылись быстро, но… У всего есть "но". Контракт с Духом Войны оставил свой отпечаток на девушке. Насколько я понял, это была то ли некая форма одержимости, то ли канал, через который Лира неограниченно черпала особую Мощь… Теперь уже неизвестно, да даже если я это и узнаю, толку никакого не будет. Плечи, бедра, спина и верхушка лба, сразу под волосами, "украсились" жуткими, вспученными, багровыми шрамами. Не было ни сил, ни настроения врать себе – красивее это Лиру не сделало.

Вот так мы и сидели – небольшими группками, и просто молча смотрели в костер, который очень медленно перебирался из камина на иссохший дощатый пол. Пока нет пожара – нет ни сил, ни толку вставать.

В душе пустота, и, полагаю, мне ещё получше, чем остальным. Все Червивое Яблоко проиграло. Капитально, бесповоротно, без шанса на подписание капитуляции. Фелиция, Ранф и Лира потеряли поместье и все, что в нем было – деньги, документы, ценности, книги, памятные безделушки. Дамиан, Призрак и Маю мертвы. Эдвин потерял солнечный период в своей жизни. Я же… Я потерял дом, но хотя бы не потерял хозяйку. Хотя бы это. Было горько и обидно, сердце переполняла ярость от такого грандиозного проигрыша, но в конце концов, я потратил на борьбу с Тысячей Глаз около года. Ранф же положил на это жизнь.

Внезапно раздался стук в дверь. Ранф встал, и из его руки полезли черви-штыки. Успокоив таким образом совесть и паранойю, он настежь распахнул дверь.

В ночи уже поднялась небольшая метель. Из черно-белой мглы в помещение вошли девять фигур в изодранных бурых пальто – Воронье. Ещё одна фигура была на руках у одного из них. По неестественной расслабленности, по бледности и неудобному положению лежачего, было ясно, что пришли лишь девять.

Ранф оглядел гостей и смог только вздохнуть. Потом он махнул рукой куда-то вглубь помещения, мол, садитесь. Воронье расселись, а тело товарища положили у холодной стены.

— Есть важное заявление, – наконец начал Ранф. Все тут же навострили уши. В глазах членов Яблока засветилась надежда пополам с яростью.

Ранф же продолжил:

— Как основатель, объявляю Червивое Яблоко распущенным.

Думаю, выстрел из пушки прозвучал бы тише. Даже я, кто толком не был причастен к делам Яблока, почувствовал, как внутри что-то заледенело.

Первым воскликнул Сольпуга:

— Да разве ж можно? Мы можем начать сначала! Мы же не потеряли сети в Драконьих королевствах! Будем вынашивать планы, будем медленно лишать их сил…

— Верно подметил, Артуро, – хмыкнул Ранф. Глаза самого Артуро расширились. Его назвали не по позывному. – Будем вынашивать планы и медленно лишать их сил. Будем срывать один теракт из десяти. Вычищать одну ячейку из сорока в стране. Накрывать базу в горах, когда их там пять. Будем убивать отряды по десять-двадцать человек, из их многотысячной армии. Артуро. Девять человек не смогут выстоять против мощи Тысячи Глаз. Мы проиграли, и надо хотя бы остаться в живых. Принести хоть какую-то пользу.

— Пользу кому? – глухо спросила уже бывшая Короед.

— Кому? Единственному… – Ранф осекся, вздохнул и договорил: – Первому городу червивых. Гнезду. Городу Беглецов.

— Ты ошибся, Ранф, – из-под маски сказал Шершень. – Не девять. Помнишь наш договор?

— Да. Помню.

— В таком случае, мой контракт окончен.

С этими словами Шершень встал, поправил свою тяжёлую маску и, пройдя через всю комнату, вышел во мрак улицы.