Трехрублевая опера

В нашу гавань заходили корабли,
Большие корабли из океана…

Солировала в этой песне актриса, игравшая жену Пичема.

Сам мистер Пичем стоял на носу лодки с мегафоном и командовал гребцами:

– Р-раз! И! Р-раз! Суши весла! Улыбки на кинокамеру!

Он первым соскочил в воду и пошел навстречу Режиссеру, удивленно наблюдавшему за этой странной флотилией.

– Пополнение, сэр! – крикнул Пичем, соединяя в себе как бы персонаж и актера. – Лихой народец подобрался! Чайки кричат от страха!

– Почему без милиции? – возмутился Директор. – Они же разбегутся!

– Куда? – удивился Пичем. – Да я половину желающих на том берегу оставил!

– Так это не настоящие… нищие? – начал понимать Директор.

– А то какие же! – обиделся Пичем. – Подбирали в театрах по теме: из Достоевского, из Диккенса…

– Но мэрия собиралась иначе, – начал было Директор, но его перебила возмущенная миссис Пичем:

– Собирались? В тюрьму им пора собираться! Жулье! Я им так и сказала: профессионалы всю жизнь ходят с протянутой рукой на сцене, а вы их хотите заменить на самодеятельность? Да в Америке актерский профсоюз вам бы голову оторвал!

И, схватив у мужа мегафон, крикнула:

– Коллеги! Выходи строиться! Проститутки – налево, нищие – направо, ворье – посредине!

Прибывшие, шлепая по воде босыми ногами, с шумом побежали на берег и начали строиться согласно установленному ранжиру…

Массовка выстроилась на помосте, как на плацу.

Режиссер, Директор и мистер Пичем обходили шеренги, разглядывая персонажей.

Те заискивающе смотрели на Режиссера.

Мистер Пичем давал пояснения:

– «Обитатели лондонских трущоб»… это – «петербургские»… «парижские клошары»… «московские босяки», из «На дне» которые… юродивый – из «Бориса Годунова»…

Юродивый вдруг рухнул на колени, протянул руку, заголосил:

– «Мальчишки копеечку отняли! Вели их казнить!..»

– Достаточно! – оборвал Режиссер и бросил юродивому монетку.

– Сцен не надо! Только обозначайте характер!..

Они двинулись дальше, подошли к группе девиц.

– Ну, это сами понимаете… – продолжал Пичем. – «Жрицы любви»! Жертвы социальной несправедливости…

«Жертвы» игриво заулыбались.

– Здесь и «Пышка»… мопассановская… и наши: от Сонечки Мармеладовой до «Соньки – золотой ручки»…

Девушки, каждая обозначив свой типаж, все вместе сделали довольно старомодный «книксен».

– А вот и ваша лихая компания, мистер Мэкки! – Пичем подвел к бандитскому строю. – Хотите – «Разбойники» Шиллера… хотите – налетчики Бени Крика!

Бандиты радостно поприветствовали Мэкки.

– А этот почему здесь? – Режиссер вдруг заметил среди музыкантов юношу в черных очках. Того самого, что сорвал съемку в павильоне. – Это что, «Слепой музыкант»? Короленко?!

– Я – Мышкин! – с достоинством произнес юноша и снял очки.

Секунду они смотрели друг другу в глаза – Режиссер – неприязненно, музыкант – отрешенно.

– Князь, вам бы встать рядом с Бароном из «На дне»! – посоветовал Пичем и добавил, обращаясь к Режиссеру: – Я разорившихся аристократов тоже позвал… Вдруг пригодятся?

– Все ясно!! – строго сказал Режиссер и взял в руки микрофон. – А теперь, коллеги, выслушайте меня все внимательно! Снимаем – «Оперу», но про нищих. И смета – соответственная! Самый большой гонорар – копеечка юродивому… Других денег нет! Поэтому желающим разбогатеть советую сразу же плыть отсюда вон на том катере… Подробности у нашего Директора, он умеет рифмовать!

Все понимающе промолчали. Никто из строя не вышел.

– Хорошо! – сказал Режиссер. – Тогда продолжим… Снимаем про нищих, но мюзикл!.. В мюзикле главное – кордебалет! В кордебалете главное – слаженность! Общий успех – твой успех! Кто считает иначе и будет тянуть в кадре на себя одеяло – счастливого пути!

И снова никто из строя не вышел.

– Тогда за работу! – Он сбросил пиджак, вскочил на помост, дал знак музыкантам. – Раз-два-три-четыре! Раз-два-три-четыре! Повторяем за мной! Легкий жанр – самый трудный! Петь, двигаться, улыбаться, не потеть! Четыре задачи по Станиславскому! Раз-два-три-четыре!

Режиссер начал показывать танцевальные движения. Массовка с трудом пыталась их повторять…

– Раз-два-три-четыре! – командовал Режиссер и участникам, которые не выдерживали ритма, приказывал: – Все! Спасибо! Переходите на второй план! Не мешать! Вы – отдыхайте! И вы!.. И вы!..

Часть массовки, среди которой оказался и юноша – уличный Музыкант, с выражением досады отходили в сторонку. Остальные старательно выполняли команды.

Темп стал усиливаться. С Режиссером осталась небольшая группа пластичных актеров. Их движения на глазах делались более слаженными, переходя в особый вокально-танцевальный

Музыкальный номер 6

Номер напоминал репетиции кордебалета из фильмов «Corus Lane» и «All that Jazz» Боба Фосса, и пелось в нем об удивительном жанре киномюзикла, когда диалог, вокал и танец неразрывны.

В мюзикле все условно! И все по-настоящему, как в жизни…

Во время этого номера массовка, как бы исполняя и роль декораторов, выстроила на наших глазах «Улицу Лондона» и все необходимое, что нужно было для съемок фильма о похождениях капитана Макхита.