Тремарнок

– Бедняжка Энни! Она в курсе?

– Все в курсе. Но Энни знает, что я с Райаном, и поэтому не парится. – Лавдей томно вздохнула. – У него татуировка в виде акулы на…

– Кстати, а куда ты так торопилась? – перебила ее Лиз, вспомнив о Барбаре. Та наверняка ее уже заждалась.

– К тебе, дурочка! – Лавдей ткнула в нее своим огромным пакетом: – А, чуть не забыла, дядя Роберт попросил передать тебе это. Подарок для Рози, наверное.

– Ой! – Лиз смутилась. – Не стоило, правда.

Время от времени Роберт по-прежнему ей писал, справлялся о самочувствии Рози, и она всегда отвечала ему строго по существу.

– Мне кажется, он тоже скучает, – сказала Лавдей, – как я про тебя ни вспомню, сразу грустнеет.

– Не уверена, – нахмурилась Лиз.

Она вспомнила вечер, который они провели вместе. За прошедшие недели инсульт Рози и тот поцелуй почему-то настолько слились в ее сознании, что воспоминание о первом неизбежно тянуло за собой воспоминание о втором.

Лиз понимала, что Рози заболела не из-за Роберта и не из-за ее глупой увлеченности им, но не могла избавиться от ощущения, что забыла о Рози как раз в тот момент, когда дочь нуждалась в ней сильнее всего. Больше такое не повторится.

– Передашь ему привет? Я попрошу Рози написать ему что-нибудь.

Рози и Барбара сидели на ее кровати и разглядывали старые комиксы. Рози не слишком обрадовалась появлению матери, и Лиз решила, что это хороший знак.

– Вечер мы провели чудесно, – поднимаясь, сказала Барбара, – болтали как заведенные.

Лиз улыбнулась.

– В кухне на столе еще целая куча кексов, я накрыла их миской. Рози умяла все с розовой и желтой глазурью, так что тебе, боюсь, остались только с голубой и шоколадной.

– Съем один попозже, – ответила Лиз.

Лиз достала из пакета сверток и протянула изнывающей от нетерпения Рози. На золотой оберточной бумаге было написано: «Это тебе, чтобы было веселее выздоравливать. Будь аккуратна и не заставляй маму лишний раз убираться. Привет от «того мужчины» (Роберта). P. S. До сих пор пользуюсь коробкой, которую ты для меня разрисовала».

Внутри оказался сундучок с набором из акварели, акриловых красок, пастели, фетра, блесток, цветных ручек и кисточек. В дополнение к ним шла цветная бумага, белые маски, картонные трубочки, палочки для леденцов, помпоны, пластмассовые зверушечьи глаза и другая всячина для создания коллажей.

– Какой огромный! – воскликнула Рози. Она доставала баночку за баночкой, карандаш за карандашом, разглядывала и возвращала обратно. – Я никогда не видела такого гигантского набора для творчества.

Давно она не говорила так увлеченно.

– Очень мило с его стороны, – заметила Барбара. – Забавный парень, его вроде как и не поймешь, но сердце у него доброе. Судя по всему, он очень тебя любит, Рози.

Однако Рози была слишком занята – разглядывала буклет с идеями для коллажей.

Уже на пороге Барбара спросила, как Лиз провела время с подругой.

– Мы так и не встретились. – Вспомнив о поездке, Лиз расстроилась. – Ужасно грустная история, им пришлось закрыть свой магазин. Зато там были ее муж с сыном. И вот что странно: один из грузчиков почему-то сказал, что они сняли огромный дом возле Лу, пока не купят собственный. Но Джим никаких подробностей не рассказал. Сообщил лишь, что им перепало немного денег. Немного, а не целое состояние.

– Люди чего только не наболтают, – покачала головой Барбара и сняла с вешалки в прихожей пальто. – Мой Гарет, упокой Господь его душу, сначала даже от меня скрывал, сколько мать оставила ему в наследство. Из него это прямо клещами пришлось вытягивать, хотя мы были женаты тридцать лет!

– Как будто я разнесла бы об этом по всему городу! И я рада за них. С деньгами у них совсем туго было, и Айрис напрочь извелась.

– Что ж, – Барбара открыла дверь, – я бы не стала за них тревожиться. Когда она соберется с силами, наверняка все объяснит. Надеюсь, на новоселье они закатят большую вечеринку с танцами и реками шампанского и вас с Рози тоже пригласят. Расскажете потом!

Глава семнадцатая

Пэт свалилась со страшным бронхитом и не выходила из дома. Лиз не хотела подвергать Рози риску, поэтому хоть они и выбирались на короткие прогулки по парку или вдоль побережья, однако за покупками для старушки дочь она решила не брать.

– Я уйду всего на час, – сказала она Эсме, которая предложила подменить ее. После возвращения Рози из больницы Лиз неожиданно сблизилась с соседкой. – Заскочу в супермаркет да выпью с Пэт чаю, – добавила она, застегивая куртку, – она там одна скучает. Если что понадобится – я на связи.

– Не понадобится, – не поднимая головы, заверила Рози.

Она сидела за кухонным столом, заваленным цветной бумагой, заставленным баночками с краской и клеем, и мастерила для Роберта открытку с благодарностями. Задумка была сложная – открытка раскладывалась гармошкой, по углам с каждой стороны ее украшал рисунок с витиеватой каймой. Рози корпела над ней уже несколько часов. Эсме была на удивление тихой и послушно подавала художнице инструменты.

– Передай ей от меня привет и скажи, пускай выздоравливает, – попросила Рози.