Тремарнок

– Все вдруг решили о себе напомнить – давно пропавшие родственники, «друзья», о которых мы годами ничего не слышали, – объяснила Айрис, – узнали про деньги и сразу налетели, как стервятники. Мерзость.

Последнюю фразу Айрис выплюнула.

У Лиз закружилась голова. Та ли это Айрис? Прежняя Айрис из «Утренних новостей» была доброй и великодушной, но голос в трубке звучал холодно и жестко.

– Мне не нужны твои деньги, – тихо сказала Лиз, – даже не верится, что ты и обо мне так думаешь.

Айрис усмехнулась:

– Недели выдались непростые.

Она ищет у Лиз сочувствия? Да, похоже на то.

– Честно говоря, это такое потрясение, что я совсем растерялась. Словно небо на землю обрушилось.

Лиз подумала о Рози: ее дочь сейчас спит, голова со светлым пушком лежит на подушке, и под отрастающими волосами отчетливо виден длинный шрам.

– Я так боялась, – сказала она. – Рози могла умереть.

Возможно, Айрис просто не понимает, насколько все серьезно. Чтобы скрыть дрожь в голосе, Лиз закашлялась.

– Но сейчас-то ей получше? – Айрис словно отмахивалась от назойливого ребенка, который ноет, что оцарапался.

– Не совсем.

«Врачи удалили опухоль не полностью, потому что иначе Рози могла ослепнуть, или ее могло парализовать, или она стала бы отставать в развитии», – хотела она сказать, но поняла, что собеседнице все равно. Это не Айрис, это кто-то другой.

Повисло неловкое молчание, с нарастающим смятением Лиз ждала ответа.

– Мне правда некогда, – сказала Айрис, – у меня действительно уйма…

– …дел. Ты занята, понимаю.

Будто она позвонила, чтобы навязать страховку или телефонный опрос.

– Позвоню, когда пыль немного уляжется.

– Хорошо.

– До связи, милая.

Даже «милая» прозвучало не дружеской фамильярностью, а пустой любезностью.

Поджав ноги и обхватив голову руками, Лиз сидела на кровати, не в силах избавиться от ощущения, что она вошла пещеру настолько глубокую и темную, что свет туда не проникает.

«Узнали про деньги и сразу налетели, как стервятники». Неужели Айрис считает Лиз одной из них? От этой мысли ее затошнило.

Однако пренебрежение, с которым Айрис отнеслась к Рози, было хуже подозрений в корысти. Лиз стало так обидно, что она решила при Рози даже не упоминать о бывшей подруге и ее родственниках, словно одни их имена могли запачкать.

Рози часто повторяла, как скучает по ним, особенно по Спенсеру и Даррену. «Мам, он такой веселый, вечно меня смешит!» Лиз проглотила комок в горле. Надо придумать объяснение, почему она с ними больше не увидится. Огорчать Рози нельзя, девочка и так настрадалась.

Увы, поделиться Лиз было не с кем, потому что остальные ее друзья Айрис не знали. Да и обсуждать подругу не хотелось, как бы обижена на нее она ни была.

Наконец она встала, накинула поверх пижамы пальто, прошла на цыпочках мимо комнаты Рози и открыла дверь на задний двор, где закурила, сделала несколько затяжек и затушила сигарету. В окнах у Тони свет не горел. Наверное, вместе с Фелипе укатил в Лондон.

Лиз надеялась, что свежий воздух поможет перестать думать об Айрис, но ничего не вышло. Перед глазами стояло лицо подруги, в ушах звучал ее голос. А она так и не поинтересовалась о своем лотерейном билете. Лиз вдруг страстно захотелось узнать о его судьбе. Глупо, конечно. Айрис проверила ее билет и выбросила его. Или же он валялся в магазине, пока его не выкинули вместе с прочим мусором.

По спине у Лиз вдруг побежали мурашки, она поежилась. Она бросила сигарету в урну, вернулась в дом. Это ведь был последний купленный ею лотерейный билетик. Запирая дверь, она решила, что с этим точно покончено, уж слишком хорошо она разглядела, что происходит с теми, кому повезло выиграть.

Деньги столь быстро и столь сильно изменили Айрис. Как кольцо Саурона – Фродо. Себе Лиз такого не желала. Если внезапно свалившееся богатство влечет такое, то лучше уж оставаться бедной.

Глава восемнадцатая

Утро выдалось ветреным, но теплым. Пока Рози спала, Лиз открыла дверь на задний двор и высунулась на улицу. Можно будет прогуляться до пристани. Лиз и сама была не прочь подышать свежим воздухом, да и развеяться после вчерашнего мерзкого разговора не мешает.

– Ты доделала открытку для Роберта? – спросила она дочь за завтраком. – Можно ее сегодня и отнести.

Рози сходила за открыткой. Осторожно, чтобы не помять и не испачкать, Лиз взяла картонку.

По размеру изделие Рози ничем не отличалось от обычной открытки, но раскрывалось гармошкой. С лицевой стороны улыбались три человека: высокий худой мужчина в синих брюках и с взъерошенным каштановым ежиком, миниатюрная женщина с розовым цветком в темных волосах и длинноволосая девочка. Из-за того, что Рози плохо видела, контуры рисунка были не такие четкие, но кто изображен на открытке, угадывалось сразу.

– Это я, – Рози погладила по волосам акварельную девочку, – как бы я хотела, чтобы у меня снова были длинные волосы, – тихо добавила она.

Лиз посмотрела на остриженную голову дочери, взяла девочку за руку.

– Они быстро отрастут, – пообещала она, – а когда это произойдет, купим новые украшения. Скатаемся вместе в Плимут, хорошо?

Рози улыбнулась.