Тремориада

“Хорошо, не на палас”, – подумал Саныч. Блевотины было немного. Она попала на паркет у двери в коридор. Отвратительные сгустки были красноватые. “Уж не кровь ли? Иль свеклу точил?..” – подумал Са-ныч, чувствуя, что его самого сейчас стошнит. Из туалета послышались раздирающие звуки. Ведер-ников блевал. Саныч поспешил включить телевизор, раз-бавляя те звуки голосом диктора новостей. Сел в кресло, покосился на пустые бутылки. Во рту было мерзко, но не чистить же зубы рядом с Андреем. Саныч подцепил вилкой дольку селёдки и закинул её в рот. Тошнота тут же прошла. Соль вообще её перебивает. А сам селёдочный вкус пере-бил жесточайший перегар. Наконец Андрей в ванной утих и через минуту вышел. Лучше выглядеть он не стал. Шёл мелкими шажочками, держась за стену. У блевотины остановился, кое-как пере-шагнул, и дальше – шажочками. – Говоришь, три дня пил? – проговорил Саныч. – Мне так после месяца бывает. – Ой, братка, извини, – прерывисто вздыхал Андрей, с величайшей осторожностью присаживаясь на диван. – Не могу убрать. Подыхаю. Он сел, а затем и завалился на диван. И тут в дверь по-звонили. – Это Митя, – сказал Ведерников. – Я кое-как за ним закрыл… Саныч пошёл к двери. Это и в самом деле был Митя, вернувшийся, словно с бабушкиных оладушек. Розовый, улыбающейся, живой. Он обхватывал руками битком на-битый пакет, прижатый к груди. – Ещё похмельную рулетку? – улыбнулся он, проходя в квартиру. – Убийца, – сказал Саныч. – Чего с Андрюхой-то? Ему совсем хреново. – Хреново? – Да. Ходит еле-еле. Тошнит. Вон, гадостью какой-то. Кровь, что ль? Митя передал пакет Санычу. Скинул ботинки. Снял джинсовку и сказал: – Дай тряпку, я уберу. Пивком похмелился, ожил. И вы с Андрюхой пока похмелитесь. А это не кровь. Соус то-матный. Он вчера в пельмени заливал его немеряно. Пока Стёпа вытирал блевотину, Саныч, усевшись в кресло, открыл “полторашку” пива и начал разливать по кружкам. – М-м-м, – промычал, тяжело качая головой, Андрей. – На фиг пиво, братка. Налей водки. Саныч отставил “баклажку”, открыл водку и плеснул полстопки. – Не! – замотал головой Ведерников, так и лежащий на диване. – Полную. – Не стошнит? – Саныч долил. – Нормально. Закушу. Селёдкой. Андрей взял протянутую стопку и махом выпил, тут же закусив. – А-а-а, – издал он тяжело и, поставив пустую стопку на табуретку, уронил голову на подушку. Управившийся с уборкой Митя присел на диван. Ан-дрей откатился к стенке. Саныч, выпив полкружки пива, пошёл в ванну. Ему несколько полегчало, но всё равно чуть не вырвало от пенящейся зубной пасты во рту. Почему-то с бодуна от неё вечно подташнивает… Когда Саныч вернулся к табуретке, Митя уже допил свою кружку и предложил: – Ну, что, по водочке? – Ага, по водочке, – подал голос Андрей из-за Мити-ной спины. – По водке, так по водке! – кивнул Саныч. – А чего ещё у нас есть? – Как Андрюха заказывал, – пожал плечами Полсот-ни. – Пива “полторашку”, литр водки, две бутылки вина креплёного, закусь и сигареты. И деньги, Андрюха, все до копеечки ушли. – Давай уж, наливай, – вымучено улыбнулся Ведер-ников. Митя налил водки в три стопки. Протянул одну Ан-дрею. Тот осторожно приподнялся на локте и замотал го-ловой: – Полную. Что вы всё по половине капаете? Митя, глянув на Саныча, долил только Андрею. – Ну, давайте, – проговорил Ведерников, и сотрапез-нички чокнулись. Закусили кто чем, а Андрей занюхал рукавом. – Ой, парни, – сказал он, отдышавшись. – Я выруба-юсь спать. – Давай иди, ложись на мою койку, – предложил Са-ныч. – Спасибо, братка, – поблагодарил Ведерников. Он встал, и его тут же повело в сторону. Не схвати его Саныч, то и упал бы. – Заносит, – пьяно улыбнулся Андрей. Саныч провёл Ведерникова в спальню, а, вернувшись, сказал Мите: – Наливай. Сам же, присев у гробоподобного телевизора, взяв-шись за переключатель, стал туго щёлкать по каналам. За-тем махнул рукой: – Ни фига нет. Митя, тем временем поднявший с пола газету, уткнул-ся в телепрограмму. – Любовь одна, – прочитал он, хохотнув. – Через двадцать минут. – О! “Любовь одна” – отличный сериал! – воскликнул Саныч. – Таджик-фильм. Следующий сезон называется “Любовь две”. – Пропустить нельзя, – засмеялся Митя, и они выпили за сериал.