Тремпиада

Он помнил: Учитель рассказывал удивительные истории… Одну из таких он наивно записал… Когда Учитель узнал об этом, он попросил взглянуть… Грустно улыбнувшись, старик снял с полки свои труды и легко, словно подкинул дров, опрокинул их в костер камина. Свитки обожгло пламя, но они не загорались.

— Следуй моему примеру, — сказал Учитель. — Бери от живого и иди к живым…

Старик согнулся у решетки камина и извлек из пепла рукописи.

— Не горят, — улыбался он. — Знаешь почему? Здесь нет ничего от ума.

Он был тогда молод и заносчив. И, хотя его никто не просил об этом, он незамедлительно подверг такому же испытанию свои листы. Его описания весело занялись пламенем, и через минуту от них остался один обгорелый шнурок.

— Твоя рукопись прошла испытание. — Учитель, расплываясь в улыбке, протянул ему обе руки. — По крайней мере, она прошла очищение… Огнем!..

он лежал, ощущая себя в глубоком соляном колодце, и, не сдерживая потоков слез, смотрел туманными глазами в какую–то точку, расположенную у него между бровями… потом… он перенес затухающее сознание на игру светового фонтана, который он почему–то назвал «праной»… всё происходило точно по инструкции… всё в своё время… последовательно… и то, что случилось сейчас… сейчас он осознал, что физическое дыхание ему больше не обязательно… воздух не являлся единственным транспортным средством праны… он был не нужен!.. и — сноп света!.. и — выдох: — спасён!..

Он стоял пред вратами, за которыми зеленела лужайка… перед собственным домом… и, конечно же!.. было огромное желание войти!.. но, он не входил в те врата… ожидая пока не подтянется весь экипаж… И тогда он заново пережил свой ПЕРЕХОД.

… хитрая улыбка Учителя… и его слова: «Твоя рукопись прошла очищение… огнем!..».

— Ну что ж, — улыбнулся он недоуменным привратникам, усаживаясь за чистые листы белой бумаги, — этой рукописи предстоит испытание водой…

— Что–то случилось! — подумал он, приходя в сознание… легко встал… и ощутил от этого удовольствие… удовольствие доставляло любое движение тела… огляделся… тёмно–синее небо… и свет, вспыхнувший в этой синеве… и — никакого цвета!.. — свет!.. белый до слепоты!..

… белый свет обрушился на него накрахмаленной простынёй… там, куда он теперь глядел, на такой же светящейся простыне, в объятьях друг друга… двое… он и она… страсть давно пролилась из них наружу, и теперь они пребывали в состоянии тихой неги, и молчаливых ласк…