Тренер

Вот и подумайте, как вам такой расклад, прикиньте.

– Ну а зачем вас тренировать? Вы ж не дети. Все можете… сами можете. Раф, дай-ка мяч, дай-дай, он вам, один черт, не нужен.

Он забрал хорошо накаченный, согретый руками Рафа, мяч. Тот его проводил тоскливым взглядом. Ну, что стоим, чего ждем, ребятки? На поле страшно без мячика выходить?

Столешников понимающе закивал:

– Если какие-то вопросы возникнут, ссылайтесь на меня. Скажите, мол, тренер велел силы экономить перед игрой. Штраф ввел: кто тронет мяч – тысяча рублей штраф. Любое касание мяча – штраф тысяча.

Раф недоверчиво покосился на него:

– Серьезно?

Вот Фома неверующий…

– Ну а почему нет? Вить, проследи. В остальном… Главное, на базе не бухайте, чтоб не спалили…

И пошел себе вниз, с мячом. А в спину тихо:

– Подстава какая-то…

Столешников оборачиваться не хотел, и так услышат:

– Доверять надо друг другу, пацаны, доверять!

Ну… он же их не обманул, даже сделал, как лучше. Просто они этого пока не поняли. Ничего, поймут.

На поле они вышли явно не понимая: а что теперь делать-то? Тренировка без мячей? Футболистам? Как бы оно мягче сказать, ведь…

– Вот, сука… – Раф вздохнул. Никто и не ответил.

А что тут можно ответить, когда это все же подстава. Но такая, мать его, тонкая, не придерешься.

Трибуны, обычно просто обдуваемые ветром и обсиженные воронами, когда нет игры, не пустовали. Полностью, само собой, не забиты, только от того не лучше.

– Сколько их? – Зуев, стараясь зайти за громаду Балкона, пытался подсчитать.

– Да человек сто… – Раф помотал головой. И повторил: – Вот, сука!

Столешников постарался, надо думать. Откуда еще на трибунах могли оказаться болельщики, когда нет игры? Их, «Метеора», болельщики. Механик со своей толпой – понятно, но откуда столько детских лиц, довольных и нетерпеливых. Ждут, когда команда начнет класс футбольных тренировок показывать? Без мяча? Можно, конечно, повести себя как хоккеисты на недавнем чемпионате, тупо развернуться и уйти. Можно, наверное…

– Разминаемся, – буркнул Раф, – стыдно уходить.

– Ну, разомнемся… – Петровский покачал головой. – А дальше?

– По ситуации, разминаемся, чего встали!

И Витя, сволочь, все же знал и молчал. Теперь вот усмехается стоит, свисток взял… Ладно-ладно, поняла команда, начала двигаться…

Столешников, сидя на скамейке, кивнул Рафу, показал большой палец: работайте, девочки, работайте…

Люди на трибунах смотрели. Молча, сосредоточенно, чего-то ожидая. Хмуро и недоверчиво глядя на два десятка дураков, которых кормили за свой счет и за которых «болели», как умели. И сейчас терпеливо сидят и смотрят на странную аэробику в исполнении профессиональной футбольной команды.

Раф не выдержал первым, пробежавшись, растянувшись, согревшись, смахнув первый пот, он стал искать глазами мяч. Нашел, уцепился в него, прижатого Витей к газону.

– Тысяча – Раф! – Витя подтолкнул мяч, хитро прищурился, ожидая, кто победит: жадность или гордость.

Тысяча? Крутовато! Ее еще заработать надо. Вон тому дядьке с двумя пацанами на трибуне, сколько смен в порту отпахать надо, растаскивая контейнеры с сухогрузов, чтобы заработать тридцать, сорок, ну, пятьдесят таких бумажек? А ему, полузащитнику клуба, сколько игр надо слить?…

– Да в жопу… – Раф подкинул мяч, подбил коленом, подбил еще, повернувшись к команде: – Кто со мной, ребят?

«С ним» решила половина команды…

Столешников кивнул своим мыслям, глядя на трибуну, где несколько человек болельщиков подбадривали проштрафившуюся команду. Ну, хоть кто-то человеком оказался, молодцы…

Госпожу президента он даже не увидел, а скорее почувствовал. Лариса шагала по дорожке, на ходу радостно улыбнувшись и приветствуя трибуну. Ей помахали уже активнее, кто-то из ребят Механика даже привстал, здороваясь с Ларой.

– А что тут происходит? – она протянула ему несколько папок с данными футболистов.

– Тренируемся.

– Со Смолиным я поговорю, – Лариса не присела, стояла, прямая и напряженная, как рапира перед боем. – Варенникова, Масикова, Додина – в корзину. Вылетят с волчьим билетом за слив с «Шинником».

– Нет, – буркнул Столешников, не отрываясь от начавшейся распасовки и приемов.

– Надо решать. У тебя трансферное окно через три дня закрывается. Если сейчас новых не возьмем, потом поздно будет.

Правильно все она говорит. Он и сам знает. Но…

– Усиливаться надо, но из старых никого не отдам.

Юре удалось ее удивить. Лариса недоверчиво уставилась на него. Ну, да-да, Лариса Владимировна, не стоит думать, что Столешников вдруг свихнулся. Просто…

– Почему?!

Лучший ответ на этот вопрос: потому что. Или: по кочану с капустой. Но вряд ли стоило именно так отвечать своему непосредственному начальству. Столешников усмехнулся, все еще глядя на поле:

– Нравятся они мне. Приятные ребята…

А на поле… а на поле дело пошло.

Парни потихоньку сдавали позиции. Пусть играют пока не все. Зато, сволочи, как играют! Витя, бедный, записывать не успевает:

– Марокканец, с тебя два рубля… Раф… Раф! Понял, да? Раф, семь тысяч… Зорик, три… Зяба, пять… Нет, семь… Три…Марокканец! Я… две!