—
Ничего они себе, выход нашли, — думаю я, насторожив уши, — неужели всё так было плохо, что пришлось шагнуть с крыши? Они же ещё только школьницы!
— Что только творят эти дети! — с возмущением произносит СунОк, поворачиваясь к телевизору, — Почему они ведут себя так эгоистично? Почему они не думают о том, каково будет их родителям, оставшимся без своих детей? Всем бывает тяжело в жизни. Но, нужно бороться, работать. Только так можно добиться чего-то в жизни!
— Дочка, не стоит осуждать этих несчастных, — говорит мама, обращаясь к СунОк, — лучше помолиться за то, что их мучения закончились и их души обрели покой.
— Хорошо, мама, — не став спорить вежливо наклоняет голову онни, — мне действительно не стоило так говорить об умерших. Просто я разозлилась, что эти девочки оказались такими мягкотелыми, взяли, и сразу сдались.
— Люди разные бывают, — глубокомысленно произносит мама, — кто-то волнуется из-за оценок, а кто-то нет. Я вот волнуюсь, что ЮнМи получит за сунын, а ей как будто всё равно. Сказала один раз, что написала тест и ни словечка больше, что переживает или волнуется.
— ЮнМи, с тобой всё в порядке? — обращается ко мне онни, — Нет никаких внутренних переживаний, тревог?
— Не, нету, — отвечаю я с пола и тут же, из этого же положения, пожимаю плечами, — да что там, такого, с этим экзаменом? Пошёл, написал, получил оценку и всё!
— Не говори так, — отвечает СунОк, — сунын — определяет всю следующую жизнь. Это очень серьёзно. Поэтому, каждый год, кто-нибудь из школьников, кончает с собой, боясь низкого бала.
— Правда? — неприятно удивляюсь я.
СунОк кивает головой.
— Бывают годы, когда этого случается много, бывает, мало. Но такого, чтобы без самоубийств, таких сунынов ещё не было, насколько я помню.
— Это в моё время так было, — вступает в наш разговор с онни, мама, — учились, получали отметки и шли работать или учться дальше. Это последние лет десять началось, что школьники стали убивать себя из-за оценок. Мир стал жёстче.
Мама вздыхает.
Фига се! — думаю я, — О времена, о нравы! И район-то вроде, неплохой, Гангман. И вот, поди ж ты!
— Так вроде бы и район, богатый, — говорю я, обращаясь к онни, — Гангман.
— А при чём тут район? — удивляется СунОк, — Условия сдачи экзамена одинаковы для всех. Богатый или бедный район — это без разницы. Потом, они могли специально туда приехать, чтобы их смерть стала более значимой. Самоубийцы, они же немного сумасшедшие. Сложно сказать, что им придёт в голову.
Мама наклоняется вперёд и легонько шлёпает старшую дочь по коленке ладонью.
— Прекрати говорить такие вещи на ночь, — требует она, — хватит! Давайте говорить о более хорошем. Давайте лучше помечтаем о том, чтобы ЮнМи завтра получила высокий бал! Я так этого хочу!
— Постойте! — говорю я, — Раз правила для всех одинаковы, то результаты по предварительному экзамену объявят только завтра! Откуда они могли его узнать? Ну, те, которые спрыгнули?
— Иногда ты такая умная, а иногда не понимаешь элементарных вещей, — с сочувствием смотря на меня, говорит СунОк, — они знали свой уровень и догадывались, сколько получат.
— А-а, — говорю я.
— Ну, всё, хватит! — говорит мама, — Поговорили! Давайте смотреть дораму! Начинается.
— … Да, господин СанХён, я получила высший бал за предварительный экзамен… первая во всей старшей школе… Спасибо господин СанХён, обязательно! Господин СанХён, я могу теперь начинать работать в агентстве? … Да, отлично! Спасибо господин президент! До свидания!
— … Ало, мама! Ну, всё хорошо, я получила высший бал…
(ЧжуВон) — Привет.
(ЮнМи, озадаченно) — Привет…
(ЧжуВон) — Узнала?
(ЮнМи) — На экране пишется, кто звонит…
(ЧжуВон) — Ну, да… (пауза).. Как у тебя дела?
(ЮнМи) — Идут.
(ЧжуВон) — Я слышал, ты поступила в Кирин?
(ЮнМи) — Поступила.