Трения

Тогда я начал все крушить. Я срывал полки и переворачивал тумбочки со всяким хламом, расколотил о бетонный пол круглый столик, разбил вдребезги иллюминатор стиральной машины, клюшкой для гольфа измолотил сушилку, запустил в решетку окна дрель и наконец схватил молоток, собираясь разворотить механизм автоматической двери. Тут за моей спиной раздался голос матери:

– Прекрати немедленно. Поехали отсюда.

Она стояла белая как полотно, обхватив себя за голые плечи, будто на ледяном ветру.

В проеме двери, прижавшись лбом к притолоке, замер Роже и блуждающим взглядом обводил учиненный мной беспорядок. Потом он сказал сокрушенно:

– Послушай. Я не хотел. Вырвалось.

Мать повернулась к нему спиной и даже бровью не повела.

Он продолжал:

– Ну хорошо. Послушай. Я извиняюсь.Тебе что, недостаточно того, что я извиняюсь?

– Что случилось? – спросил я.

– Решительно ничего, – мгновенно ответила мать. – Ничего не случилось. Просто мы уезжаем.

– Ну не злись, – продолжал уговаривать Роже.

Я понял, что он ее оскорбил. И что на ногах она стоит плохо не только потому, что пьяна. И если он еще не набросился на меня с кулаками и молча взирает на то, что я натворил в его гараже, и с ним до сих пор не случился припадок, то это значит, что с матерью он хватил через край.

– Ну так что, ты готов? Поехали, – повторила она, направляясь к выходу.

Я последовал за ней.

– Уйди с моей дороги, – приказала она Роже.

Он смотрел на нее несколько мгновений, потом посторонился и сказал:

– Ты погляди, что он натворил. И я молчу.

– Вот и молчи, – прошипела она ему в лицо. – Тебе лучше вообще не открывать рот.

– Что он тебе сказал? – спросил я. – Я могу это знать?

– Какая разница, что он ей сказал? – вздохнув, произнесла Ольга с заднего сиденья. – Долго ты еще собираешься мусолить эту историю?

Я посмотрел на нее в зеркало. Стянув на груди ворот пальто, она одним духом опорожнила 50-граммовую бутылочку джина, которую вытащила из сумки.

* * *

– Дорогая, – возразил я, – нет в саду никакой кобры.

– Ты так считаешь? А что же тогда это было?

– Ты хоть знаешь, как кобра выглядит?

– Она мне брызнула ядом в глаза. Тебе этого недостаточно?

Я успел поговорить с Борисом. Она попросила его срочно приехать, и он прописал ей кортизон. Он подозревал, что на самом деле это был какой-нибудь острый изогнутый стебель или еще что-нибудь в этом роде – в общем, что-то растительное.

– Я села на землю, все вокруг потемнело. Я как будто ослепла. Я вообще перестала видеть. Во всяком случае, это точно был не уж.

– Знаешь, в сущности, абсолютно не важно, что это было, – заметил я, подбирая свою сумку. – Главное, что теперь ты видишь.

Я прошел дом насквозь и вошел к себе в комнату. Запер сумку в платяной шкаф. Обернувшись, увидел, как Соня ловким движением ставит в вазу три ириса. Она в десятый раз принялась рассказывать свою историю.

– Клянусь тебе, там что-то было, – не унималась она.

– Что-то, но не кобра, успокойся. Мы ведь не в джунглях живем. Мы в центре жилого квартала, здесь бьют фонтаны, на улицах фонари, тротуары асфальтированные и вообще есть все, что надо. Разве нет? Так объясни, откуда тут может взяться кобра? Сама подумай.

Я пошел на кухню, натягивая по дороге тенниску. Взял бутылочку перье, уселся на табурет и стал смотреть в сад.

– Тебе не нужно самой заниматься садом, – сказал я. – Найди кого-нибудь.

– Ты думаешь, я с ума сошла? – вздохнула она, облокотившись на прозрачный стол, блестевший как зеркало; в вазе стояло несколько свежесрезанных тюльпанов, принесенных сюда этой суперзаботливой хозяйкой. – Значит, ты считаешь, что я все придумала? Но ведь что-то же проскользнуло у меня между ногами, нравится тебе это или нет. И это что-то плюнуло ядом мне в лицо.

Солнце медленно садилось, поджигая макушки деревьев, и золотило листву сада, а над открытыми дверями и окнами струился жар. У меня был тяжелый день, очень нервный, и мне не хотелось обсуждать с Соней историю про ядовитого змея.

– Ну а как вообще? – спросил я.

Я встал и не торопясь пошел на лужайку у бассейна, где стояли шезлонги. Сел в тот, что был повернут в сторону сада, который Соня вот уже два дня очищала от зарослей. Я не очень понимал, зачем это нужно, на мой взгляд, сад и так был достаточно большой. Однако работа продвигалась, и сквозь просвет уже виднелся океан. Правда, о нем сложно было что-нибудь сказать, кроме того, что у нас теперь есть вид на море. Я откинул голову на мягкую спинку и закрыл глаза.

– Я звонила тебе, но ты не брал трубку, – услышал я, когда поднялся. – Мне было так плохо… И потом, я безумно испугалась. Хоть это ты можешь понять? Я была просто в панике.

– Я не мог ответить.

– У меня было чувство, что ты меня бросил. Да-да, именно бросил.

– Извини, но я действительно был очень занят.