Тренинг

– А ты все здесь лясы точишь?

– Я старожила группы. Между прочим, уже месяц как официальный староста. Теперь решаю организационные вопросы, даже один раз Владимира заменял.

Игорь нахмурил брови, отчего они стали похожи на пепельную радугу.

– А это кто?

– Новый ведущий, – объяснил Миша. – Для своих – Володя. Отличный мужик, сильный, и за словом в карман не полезет. А прежний тренер Кирилл улетел на стажировку в Германию. Курсы проходит, привезет обновленную программу. Я коплю на марафон, хочу желания исполнять. Ты не раскисай, я тебе скидку сделаю. Ты же понял, что я теперь особа приближенная ко двору.

Бегло взглянув по сторонам, Игорь не без удовлетворения заметил:

– А может и хорошо, что здесь нет старого брата?! Обновление! Зато ты хоть остался, и я человек опытный. Вроде сейчас много девчонок?

– Девчонки просто отпад, – подмигнул Миша. – Ну, пока не раскрываются так как надо. Телефонами не разбрасываются. Но на занятиях получишь много эмоций. Мы учимся быть открытыми, понимаешь, мы же совсем другие, чем обычные зомби с кирпичными лицами. Нас не понимают. А здесь люди особенные. В них есть огонек. Здесь ты найдешь подруг.

– А ты нашел?

– Нашел, – кивнул Миша, – Люба! Только ее пока нет. Она прогуливает, зараза, говорит, что не успевает приезжать два раза в неделю. Я ей провожу профилактические беседы, и она меня слушается. Малолетка! Кого еще слушать? Я ей как отец. Папа –то срок мотает, а мать спилась. Не даю сорваться девчонке.

– Куда сорваться?

– В бездну, брат! Любка на игле сидела три года. Сейчас в завязке.

– Нашел подружку! – сморщился Скрепкин. – Ты бы сначала узнал, что она из себя представляет, а потом уж пыжился.

– Обижаешь! Я к гадалке ходил, – продекларировал Миша с серьезным видом. – Специально. Цыганка нагадала крепкую любовь, молодую дивчину, черненькую, круглолицую, как Люба. Я спросил, подходит ли она мне? Подходит! – ответила цыганка. Это по линиям на ладони написано. Линия жизни с линией судьбы перекрещивается, и перекрест на холме Юпитера стоит. Но нагадала, что долго предстоит ее завоевывать, и не стоит спешить, торопиться некуда, и в общем я ее от чего-то загорожу, от опасностей, невзгод, от прошлой кармы что ли? Видимо, гадалка имела в виду ее темное прошлое.

– Ничего себе! – ошалел Игорь. – Я тоже как-то позолотить ручку собирался, да одумался. Боязно как-то, струхнул. Знаешь, боюсь всей этой нечисти. Она же нагадает какую-нибудь чушь, а затем с этим жить. Я рационалист – верю в науку, в психологию, верю, что мы кузнецы своего счастья, а хиромантия, даже не знаю, – сомнительно как-то, хоть и притягивает. Сам бы я не пошел, а вот с тобой, пожалуй, могу. Ну, ради прикола что ли. Михан, ты реально продвинулся. Сильнее стал, деловитей. Я даже завидую. В хорошем смысле. По доброму. Ты вырос, а я застрял, мне позарез нужно перерождение, апгрейд. Я как неугомонная гусеница, раздирающая перезрелый кокон. Мятые крылья продавливают ткань льняного покрывала. Я вылетаю. Я становлюсь Махаоном! И в высь. В небесные дали…. Понимаешь, все члены хотят чего-то светлого! Жуткое томление в груди, и как будто сердце вот-вот выскочит и покатится клубком, оставляя кровавые нити, а я за ними рвану, не отпущу кровавый комочек в подземку. Брошусь за ним вниз по эскалатору и сигану на пути, вдогонку за поездом. Клубок стучит, бьется, сжимается, опрыскивает стены брызгами, а это словно знак – и я мчусь, обгоняя составы. Так и увижу свет в конце туннеля, понимаешь – вон он выход?! Выход есть. И поэтому я здесь. Выход есть. Выход здесь.

Мишка сосредоточенно слушал, поджав обветренные губы.

– Махаон, твою мать! Пойдем выйдем, покурим? До заседания минут десять!

– Давай!

Сигаретный дым окутывал крылатым облаком психологов–любителей. К ним лихо подмазались два новичка. Они беспрестанно хихикали, задавали глупые вопросы с ошалелым видом, испуская шутки и прибаутки. Самому крупному новичку на вид примерно тридцать. Он выделялся трехдневной щетиной и детским взглядом, словно смотрит на мир глазами ребенка, способен удивляться и познавать. Тридцатник носил широкие поношенные джинсы с выбеленными коленами, коричневые ботинки на шнурках и вельветовый пиджак, придававший налет интеллигентности. Его напарник, представившийся по свойски Ромкой, неумело стряхивал пепел на застиранный шерстяной свитер, размахивал мятой сигаретой, угрожая длинными замазанными ногтями, и неуклюже переминался с ноги на ногу. На его двугорбом подбородке отрастали убогие волоски, оставшиеся после электробритвенного смерча, а над верхней губой выползли смазливые усики, словно намазанные гуашью.

Наслышанные о популярности Владимира или просто «великого» Володи, парни пытались понравиться завсегдатаям клуба, так как точно угадывали, кто здесь птица высокого полета, а кто неоперившийся птенец. Конечно, Скрепкин не походил на птенца, но из-за жалкого вида и дурного настроения смотрелся мрачно и жалостливо.