Тренировочные часы

— Твои щеки пылали, а кожа была такой чертовски гладкой, и каждый раз, когда я приближался к твоей заднице, твои глаза закрывались, а рот приоткрывался.

— Мне было хорошо. Я хотела, чтобы ты спустился ниже.

— Ты все время шевелила бедрами.

— Я была возбуждена.

— А я просто смотрел на тебя. — Я взял ее подбородок в ладонь, лаская подушечками пальцев. — Я всегда рад просто смотреть на тебя.

Я вижу ее во сне и буду продолжать видеть ее там.

— Я был так рад вернуться домой, — тихо произнес я. — Мне не терпелось увидеть тебя. Это было похоже на восторг.

— Теперь ты жалеешь, что вернулся домой?

— Нет. — Жалею, что я не сделал этого раньше.

— Эллиот, я не виню тебя за то, что ты злишься на меня... за то, что я забеременела.

— Ты не забеременела самостоятельно, Анабелль. Тебя помогли.

— Знаю, но...

Я заставляю ее замолчать поцелуем, прижимаясь губами к ее приоткрытым губам. Они теплые, полнее, чем я помню, и быстро втягивают воздух, когда, наконец, сдаюсь, давая моей руке разрешение отправиться на юг. Вниз по фарфоровой колонне ее тонкой шеи. Поперек ключицы.

Обхватываю ее грудь.

Взвешиваю ее на ладони, прежде чем потеребить сосок. Глажу его большим пальцем, прежде чем двигаться дальше.

Больше не произношу ни слова, когда она наклоняется ко мне и тает в моих объятиях. Не тогда, когда мы снимаем одежду, по вещи за раз, бросая ее на холодный пол. Не тогда, когда я проскальзываю в нее, длинный, твердый и пульсирующий от гр*баной потребности.

Она нужна мне.

Мы отчаянно нуждаемся друг в друге после последних двадцати четырех эмоциональных часов, которые у нас были после того, как она шокировала меня на всю мою проклятую жизнь. Красивое лицо и плачущие глаза, мягкие губы и гладкие руки.

Она нужна мне.

Она нуждается во мне.

Я неудержимо толкаюсь между ее раздвинутых ног. Более напористо, чем в прошлом, возбужденно, благоговейно и напугано. Есть так много неизвестных и предстоящих выборов, которые я не могу контролировать.

Но я контролирую этот момент, контролирую то, что чувствую с Анабелль.

Наши рты сливаются, раскрываются, языки заново знакомятся. Бедра перекатываются, таз неторопливо толкается. Неторопливо входит и выходит.

Мои пальцы зарываются в ее длинные волосы, поглаживая шелковистые локоны, пока я ласкаю ее изнутри. Целую ее в лоб и виски.

Сцеловываю слезу, толкаясь бедрами.

Она сжимает руками мою задницу, выгибает спину. Хнычет.

Целует.

Анабелль утыкается лицом мне в шею.

— Я люблю тебя.

Я тоже тебя люблю.

Я люблю тебя.

Больше, чем ты думаешь. 

Дорогой Эллиот,

Я снова пишу в дневнике.

Поскольку я не увижу тебя до зимних каникул, я решила держать тебя в курсе, ведя дневник. Ты занят, и последнее, что тебе нужно, это чтобы я каждый день отягощала тебя новостями о ребенке.

Поэтому я напишу их здесь.

Когда-нибудь, когда ты будешь готов, я поделюсь с тобой этими письмами. А до тех пор они будут жить здесь, где их могут видеть только мои глаза.

Понедельник, и становится холодно. Я остановилась на горячий шоколад по дороге в класс этим утром и добавила дополнительные взбитые сливки, потому что я еще не воспользовалась философией «есть за двоих». Почти уверена, что этот ребенок родится зависимым от какао, взбитых сливок и зефира.

Эллиот, сегодня я впервые ощутила трепет жизни внутри меня. Не волнуйся, я была одна, когда почувствовала это — никакого Рекса, чтобы напасть и украсть твой звездный час. Во всяком случае, не сегодня, но ему нравится иметь «залетевшего друга», как он меня называет. Он иногда такой странный, LOL.