Тренировочный полет

– Одна целая три десятых, – сообщил динамик, сопровождая шипением каждое слово.

– Это уже сказывается сигма-эффект. – У Альдо наконец-то успокоились руки; впервые он посмотрел на прибор намеренно. – Сто тридцать пять тысяч атмосфер. Обычно он начинается на этой глубине.

– Хотелось бы взглянуть на поступившую ленту. – Ниссим раскрошил сигарету в пальцах и потянулся к замку, чтобы освободиться от пристежных ремней.

– Не надо, док! – поднял руку Стэн. – Скоро наверняка затрясет, сами знаете, какие ветра в этой атмосфере. Мы пока сидим на струе двигателя и спускаемся отвесно, но это продлится недолго. Я попрошу, чтобы на ваш транслятор отправили новую ленту.

– Это же одна минута, – буркнул Ниссим, но его рука застыла на пряжке.

– Ее вполне хватит, чтобы раскроить череп.

Будто в подтверждение слов Стэна, корабль вдруг замотало из стороны в сторону, при этом сильно креня. Ученые вцепились в свои кресла, а пилот поспешил выровнять ход Шара.

– Да вы мастер пророчить неприятности, – проворчал Альдо. – А как насчет хороших вестей?

– Только по вторникам, док, – невозмутимо ответил Стэн и переключился на следующий манометр – в оболочке вышел из строя очередной блок. – Скорость снижения не меняется.

– Получается чертовски долго, – посетовал Ниссим, зажигая сигарету.

– Так ведь двадцать тысяч миль, док. К тому же мы не хотим слишком крепко стукнуться при посадке.

– Я прекрасно знаю плотность атмосферы Сатурна, – рассердился Ниссим. – И хватит называть меня доком! Хотя бы потому, что к доктору Габриэлли вы обращаетесь так же и создаете путаницу.

– Да как скажете, док. – Пилот повернулся к раздраженно сопящему физику и подмигнул. – Я же просто шучу. Мы в одной лодке, скоро притремся и станем друзьями, почти что родня. Зовите меня Стэном, а я вас буду звать Ниссимом. А вы, док, согласны на Альдо?

Габриэлли сделал вид, что не услышал. Этот пилот способен кого угодно вывести из себя.

– Что это? – спросил Альдо, когда Шар охватила слабая, но непрерывная вибрация.

– Сложно сказать, – нахмурился Стэн, быстро перекинув рычажки на пульте, а затем считав результаты своих манипуляций со шкал. – Что-то влияет снаружи, может, облака, через которые мы проходим. Наблюдаются удары различной интенсивности по корпусу.

– Кристаллизация, – глянув на манометр, сказал Ниссим. – В верхнем слое атмосферы двести десять градусов ниже нуля по Фаренгейту, но низкое давление пара препятствует кристаллизации. Здесь оно существенно выше. Должно быть, мы идем через облака, состоящие из кристаллов метана и аммиака…

– Я остался без последнего радара, – констатировал Стэн. – Их все сорвало.

– А были бы у нас телекамеры, мы бы видели сейчас, что происходит за бортом, – упрекнул его Ниссим.

– Что тут увидишь? – возразил Альдо. – Водородные облака, начиненные льдом? Телекамеры тоже не выдержали бы, как и любые другие приборы. Остается надеяться только на радиоальтиметр.

– И он отлично работает, – бодро сообщил Стэн.

Ниссим вытянул из подлокотника кресла трубку, глотнул воды. Альдо последовал примеру, обнаружив вдруг, что у него тоже пересохло в горле. Бесконечное падение продолжалось.

– Долго я спал? – спросил через некоторое время Ниссим, удивляясь тому, что нервное напряжение не помешало ему отключиться.

– Несколько часов, – отозвался Стэн. – Судя по буйволиному храпу, это был крепкий и здоровый сон.

– Моя жена говорит, что я храплю как верблюд. – Ниссим глянул на хронометр. – А вы, получается, не спали семьдесят два часа. Неужто не устали?

– Я в порядке, еще успею вздремнуть. Есть таблетки, да и долгие вахты мне не в новинку.

Ниссим откинулся в кресле и взглянул на Альдо; тот, бормоча под нос числа, решал какую-то задачу с помощью карманного калькулятора.

«Никакое чувство нельзя испытывать бесконечно, даже страх, – подумал Ниссим. – В начале спуска нам было очень страшно, но это не могло продолжаться слишком долго».

Стоило взглянуть на манометр, как его охватила дрожь, но это вскоре прошло.

– Давление не меняется, – доложил Стэн, – но мы снижаемся, это точно.

Под глазами у него появились темные пятна, будто нарисованные сажей дуги. Последние тридцать часов он держался на химических стимуляторах.

– Там, наверное, жидкий аммиак и метан, – сказал Ниссим. – Ну или полужидкий – переходит в газообразное состояние и возвращается обратно. При таком давлении все возможно. Без малого миллион атмосфер за бортом. Просто не верится.

– А мне верится, – проговорил Альдо. – Скажите, мы способны двигаться вбок? Может, найдем опору, что-нибудь твердое?

– Вот уже час я только этим и занимаюсь, – ответил Стэн. – Или мы и дальше тонем в этом супе, или выныриваем и находим новое окно для спуска. Лично мне второй вариант не нравится. Это ведь надо снижаться, балансируя на дюзах, – слишком рискованно при той гравитации, что ждет нас внизу.

– А у нас есть топливо, чтобы вынырнуть?

– Есть, но хотелось бы приберечь его на всякий случай. Мы одолели почти тридцать процентов высоты.