Тренировочный забег одинокого кролика

Игнатьев коротко хохотнул, и следующие минут пять я слушал короткую лекцию, сопровождаемую практической демонстрацией. Что интересно, всматривание в приборную панель постепенно меняло всплывавшие "отказные" справки на короткое описание элемента управления, пока в какой-то момент я не получил системное сообщение:

"Вы получили навык 'Общие знания систем управления механизмами'. Доступно использование транспортной и вспомогательной техники. Возможно развитие."

Йе-ес!

- Понятно. Сержант, вы хороший учитель, - сдержанно поблагодарил я. - Ну, давайте ваш руль.

Сержант кивнул, переключившись на кодирование сонара, а я приступил к практическим занятиям. Что оказалось не так просто: краулер рыскал на перекатах волн, и мне приходилось корректировать его смещения. Один раз нас начало сносить на левый берег, а я не сразу это заметил. Благо, Игнатьев смотрел как раз в ту сторону и вовремя предотвратил опасное сближение. Потом уже я перестраховался и увел машину далеко вправо от середины потока, но уже сам смог верно оценить и исправить ситуацию. В какой-то момент я приноровился и даже стал получать удовольствие от процесса, контролируемо лавируя на волнах из стороны в сторону.

- Все, спасибо, инспектор, - сержант мягко отобрал у меня руль, в его словах четким подтекстом звучало "поигрался - и хватит", после чего добавил мощности, и машина рванула вперед как застоявшийся жеребец. Я неохотно откинулся на своем кресле и расслабился. Плечи ощутимо ныли от испытанной нагрузки, я немного перенервничал и от того излишне напрягся. Посему следующий участок пути я провел как турист, изучая попадавшую на глаза местность. Что было непросто, учитывая почти постоянное движение в легком сумраке, объясняемое большим расстоянием между источниками света. Да и изломчивая кривизна русла к тому же препятствовала слиянию освещенных зон, из-за чего мы постоянно ныряли в пятна тени.

- А это еще что такое? - внезапно произнес Игнатьев, коротким и понятным теперь мне движением переключая обороты двигателя, от чего его шум существенно уменьшился. Как и скорость нашего продвижения.

- В смысле?

Сержант предупреждающе поднял правую руку, вглядываясь вперед на ещё далекий от нас очередной изгиб туннеля, на котором плясали отбрасываемые чем-то тени.

- Какая-то опасность? - прошептал я, поддавшись жесту и неосознанно проверяя ладонью подсумок с тазером.

- Скорее неизвестность, - пробормотал блондин, подруливая к берегу, так что к повороту мы, можно сказать, подкрадывались. - Впереди последний участок, ущелье мельчает, и река выходит на поверхность. Ума не приложу, что там может двигаться.

- Так давайте посмотрим, - провокационно предложил я.

Сержант скосил на меня глаза, кивнул, и мы оба умолкли.

Под днищем краулера шуршала кристалликами льда вода, мягко вибрировал корпус механизма, полумрак скрывал детали ближайшего окружения, впереди было что-то непонятное, а я сидел, улыбался с счастливым видом добравшегося до Диснейленда ребенка и чувствовал себя при этом участником какого-то ужастика. Так и подмывало повернуться к Игнатьеву, сказать "Бу!" и посмотреть, что он сделает. Останавливало только то, что у профессиональных военных реакция обычно специфическая, а в такие моменты еще и параноидальная.

Машина чуть взрыкнула, преодолевая особо сильную струю, и вывернула за поворот, подставив нас под свет, бьющий в косой срез поднимающегося русла. Здесь стены раздвигались чуть ли не в два раза, одновременно уменьшая расстояние до усеянного натечными образованиями различных форм потолка. А метров за полтораста от нас вообще заканчивались, открывая вид на прозрачную до синевы гладь неба, с которого, как специально, в ущелье заглядывало яркое око местной звезды. Её далекая ярость выплеснулась мне прямо в лицо, так что я неосознанно закрыл глаза, и тут рядом приглушенно ругнулся сержант.

Я проморгался, потер глаза и приложил ладонь "козырьком", осматриваясь. И сразу же почувствовал желание если не присоединиться к возгласу спутника, так издать что-то удивленное - точно.

Защищаясь от прямых лучей светила, я мог хорошо рассмотреть вдалеке неровную линию стыка ледовой поверхности и глади воды. Явное уменьшение глубины протока позволило жидкости хорошо промерзнуть, создав толстый, местами выдавленный на берег слой льда. Но если с последним все было более менее понятно с точки зрения физики, то гораздо больше вопросов вызывали упершиеся в какую-то подводную преграду у левого края куски, вздыбленные и вывернутые со своих мест какой-то силой. Очень знакомые глыбы, несомненно родственные не так давно ликвидированным совместными усилиями.

А над всем этим реяла и вилась стайка уже известных мне кожанов, окружавших пару своих собратьев, крепко вцепившихся в увесистый камень и упорно его транспортировавших к кучке подобных на еще целой плоскости замерзшей воды.

И я буду не я, если лед под массой уже лежавших валунов не прогибался и не трещал.