Трепет

Мишка вытащил из бачка свой мокрый кулак, в котором сжимал целлофановый пакет. Внутри пакета ножа не оказалось, вместо него в нем был смятый лист туалетной бумаги.

– Фууу, ну и гадость, – побрезговав, Куряка хотел было выкинуть содержимое пакета в урну, и все же любопытство взяло над ним вверх, он раскрыл его и, развернув лист, прочел шёпотом послание похитителя финки:

«Куряка, если ты это читаешь, значит, надежда на спасение ещё есть».

Куряка на мгновение прервал чтение, закрыв свободной рукой нос, после чего продолжил:

«Я видел, как ты украл нож у Влада, но сдавать тебя не стал, именно поэтому питаю некую надежду, что ты отдашь мне свой долг и спасешь если не меня, то хотя бы своих товарищей по пионерии. А теперь внимай. Ни начальник лагеря, ни его прислужники не являются теми, за кого себя выдают! Они убили разоблачившего их человека, введя ему в яремную вену смертельную инъекцию, затем взялись за меня. Яда хватило только на одного, поэтому от меня решили избавиться в зарослях смоковницы. Я просил их о милости, проходя мимо того самого туалета, в котором ты спрятал финку Романова. Я попросил их о последней воле, как просит своего палача осужденный на казнь. К счастью, они дали мне такую возможность, и вот теперь ты читаешь эти коричневые строки. Я могу доверять только Артёму, вожатому шестого отряда, он внушает доверие, именно ему ты все и расскажешь. Они уже ломятся в дверь, пора мой друг, пора! P. S. Я, пожалуй, воспользуюсь твоим подарком!

Понасенко О. Ю.»

Сейчас в голове Мишки Куряки вертелись слова, сказанные начальником лагеря после их возвращения с реки Изумрудной: «К сожалению, Остап Юрьевич не справился с пневмонией и был вынужден покинуть «Красную звезду». Вашим пионервожатым теперь будет Валерий Андреевич Смолянка».

Куряка, свернув лист испачканной бумаги, положил его себе за шиворот и со всех ног помчался по синей тропе прямиком до шестого корпуса. Светлячки разлетались по сторонам, пытаясь спастись от бегущего на них человека. Достигнув дверей одноэтажного здания, Куряка остановился. За дверьми была тишина, дети устали после похода и крепко спали. Миша чуточку приоткрыл двери и, заглянув в образовавшийся проём, обнаружил у самого входа храпящего вожатого. Куряка протиснул руку в проём и, достав пальцами кучерявые волосы вожатого, подергал за них. Артём вздрогнул, открыл глаза, и тут же Миша поднес к своим тонким губам указательный палец.

– Тссс, саботаж, – промолвил Куряка. Напялив на себя брюки и надев на босые ноги кеды, Артём вышел на улицу.

– Чего ещё там случилось? – строго произнес Артём.

– Только не здесь, не на открытом пространстве, – старался говорить шепотом Мишка.

– Так давай зайдем внутрь.

– Я могу довериться только тебе, а там целый отряд.

– Да они как суслики спят.

Мишка Куряка покачал головой.

– Пошли, есть тут одно заветное место. Только фонарик возьму, – Артем достал фонарик, спрятанный под койкой, и направился к заветному месту.

Куряка поковылял вслед за вожатым. Они прошли седьмой корпус, затем корпус девушек седьмого отряда под номером восемь и начали подходить к смоковнице.

– Только не туда, туда не пойду.

– Да, что ты, в самом деле, сбрендил совсем?

– Не нравится мне этот лес, да еще и начальник лагеря строго-настрого запрещает его посещать, разве ты не знаешь?

– Слушай, Куряка, ты мне надоел, действительно надоел своими глупыми выходками, издеваешься, да? Шутки всё свои шутишь. Я тебе покажу шутки!

Внезапно Куряка достал из-за пазухи скомканный лист зловонной туалетной бумаги. Артем, ничуть не смутившись, взял послание. Он развернул бумагу и, светя на неё фонариком, прочел текст.

– Такс-с-с… Куряка, кто-нибудь ещё видел это послание?

– Никто, кроме меня и тебя, честное пионерское!

– По-другому давай клянись, по-вашему!

– Это как?

– Знаешь, не юли.

– Слово пацана!

Артём с облегчением выдохнул и погасил фонарик.

– Артём, не пугай меня, я правду тебе говорю, не говорил я никому, слышишь, зуб тебе даю.