Трепет черных крыльев [сборник]

Он-то любил скопление людей. Ему нравилось находиться в самой гуще народа, и ей иногда казалось, что вампиры существуют, и Семен — один из ярчайших представителей этого паразитирующего на других вида. Сколько она его помнила, он всегда паразитировал на ней, вызывая на проявление эмоций, а затем спокойно, с любопытством наблюдая за тем, как она злится или плачет. И то и другое интересовало его в равной степени. Зато он сам всегда оставался ровным и отстраненным, словно прибыл с другой планеты. Возможно, именно благодаря своей невозмутимости Семен добился значительных успехов в бизнесе. Он презирал людей и вместе с тем явно им завидовал. Недаром он посещал все мероприятия, так или иначе связанные с проявлением эмоций, был завсегдатаем боксерских поединков и каждый год выезжал, чтобы посмотреть бег с быками. Он не замечал препятствий и неизменно брал все, что хотел. Он и ее взял так, как берут вражеские крепости, и сделал своей женой, подчиняясь какой-то странной прихоти. Нет, она не была красавицей с модельной фигурой и, как описывается это в романах, водопадом золотистых волос — совершенно обычная, не слишком высокая, с волосами того темно-русого тусклого цвета, который чаще всего встречается на нашей части европейской равнины, с серыми, хотя и большими, выразительными глазами и обычными, не отличающимися античной правильностью чертами лица со слишком пухлыми щеками и маленьким подбородком. Она замечала, что даже тупые телохранители Семена иногда поглядывали на нее с неким недоумением: и что их великий босс нашел в этой простушке, в то время как к его услугам признанные красавицы, не сходящие со страниц глянцевых журналов? Она часто думала, что дело было в том, что она не хотела иметь с ним ничего общего. Вероятно, именно этим она зацепила Семена. Теперь остановить этого человека было уже невозможно. Она жалела, что не переспала с ним сразу после того, как заметила заинтересованность с его стороны. Наверняка, получив желаемое, он тут же бы разочаровался и оставил ее в покое. Это стало бы лучшим выходом.

Если бы только знать все наперед!

Наверное, жаловаться ей было не на что. Трехэтажный особняк на традиционном Рублевском шоссе, дорогие тряпки, обувь и сумочки исключительно от известных дизайнеров, частые выезды в Европу и на популярные курорты должны были возместить все моральные потери, а чувства… пожалуй, она и сама начала забывать, что это такое. Ей даже не хотелось любви, о которой мечталось когда-то в юности. Обычная усредненная сытая жизнь вполне заменяла любые эмоции, а к выходкам Семена она легко привыкла — они были весьма однообразны и предсказуемы.

— Жалкий городишко. — Семен, словно прочитав ее мысли, оглянулся на нее. По его лицу было разлито довольство, противоречившее прозвучавшим словам. — Тухлый и дешевый.

Она кивнула, стараясь не морщиться от боли.

— Все эти нищие французишки готовы передо мной мостовую вылизывать, — продолжал он, удовлетворенно хлопнув себя по животу и, должно быть, вспомнив недавний обед, где официанты и вправду едва ли не подползали к нему на коленях. — Делают вид, что гордые, а покажи им деньги — удавятся.

Она не ответила, и муж окинул ее внимательным взглядом:

— Что, не нравится? Не романтично, думаешь? Ты же любишь всякие старые груды камней.

— Очень милое место. Как раз в моем вкусе, — произнесла она, надеясь, что он захочет повернуть обратно — голова у нее разболелась еще сильнее, а в ноздри отчего-то била вонь дыма и еще отвратительный железистый запах, похожий на запах крови.

— Вот и врешь! — Он удовлетворенно улыбнулся и шутливо погрозил ей пальцем. — Не нравится тебе здесь, готов спорить, что не нравится!

— Пахнет горелым… — пробормотала она.

Он принюхался и покачал головой:

— Сочиняешь. Никаким горелым здесь не пахнет, хотя, возможно, и не мешало бы поджечь этот дерьмовый городишко. Вот бы они все тут забегали!

У Семена зазвонил телефон. Он поморщился и принял вызов:

— Да, я в Каркассоне. Нет, ничего подписывать не собираюсь. Ты что, глухой? Я тебе русским языком сказал, что не буду? Может, тебе на французский перевести?

И он с раздражением сунул мобильный обратно в карман, явно не собираясь выслушивать ответ собеседника. Очевидно, звонил Петр, деловой партнер, с которым Семен в последнее время отчаянно делил бизнес.

Они вышли к собору, вздымавшему в раскаленное небо круглые башенки, облепленные горгульями. Безмолвно вопил в пространство похожий на монстра человек в рясе, кривило пасть странное существо, нечто среднее между собакой и львом, но при этом с крыльями. Все эти фигуры были наполнены мукой и болью.

От собора падала густая тень. Здесь вообще были яркие контрасты — палящий свет и глубокая тень лежали рука об руку. «Перекрестье из тени и света, греха и молитвы…» — вспомнились ей прочитанные когда-то строки.

Из-за дверей доносилась знакомая музыка.

Вечерний звон, вечерний звон…

Как много дум наводит он… — выводили слаженно глубокие голоса.

Пели по-русски.