Трепет черных крыльев

— Мартыновы каждое утро ездят с дачи в город на работу. — Ольга старалась говорить спокойно и рассудительно. — Почему они ничего не сказали нам про объезд? Да мы и сами только вчера тут проезжали, никакого ремонта не было.

— А теперь, значит, есть!

— Его в воскресенье затеяли?

— Слушай, чего ты добиваешься? Может быть ремонт, авария, бог знает что! Был знак объезда — я свернул!

— Не кричи, пожалуйста. Я просто беспокоюсь, потому что…

— А ты вечно беспокоишься! Беспокоишься сама и выносишь мозг мне! Почему из всего обязательно нужно делать проблему, нервничать, плакать, пить таблетки… Ах ты, зараза!

Игорь поздно заметил яму и резко вывернул руль влево, чтобы ее объехать. Машину тряхнуло, что-то глухо ударило о днище. Он снова выругался.

— Ладно, забудь. Я просто… Забудь, — дрогнувшим голосом повторила Ольга и отвернулась к окну.

Оказывается, пошел дождь. Не летний — шумный и радостный, а по-осеннему нудный, обещающий лить и лить, пока все вокруг не пропитается подвальной сыростью.

Выходные на даче у Мартыновых были плохой затеей. Как и все прочие попытки реанимировать их брак. Когда они поженились, невозможно было вообразить себе этот их диалог. А теперь Игорь едва терпит ее присутствие. Недавно Ольга узнала, что время от времени он видится с первой женой. Она прикусила губу, чтобы не расплакаться.

— Скоро выберемся обратно на шоссе, и все будет нормально. До города километров двадцать. Потерпи.

Муж произнес это неожиданно мягко, совсем не так, как они разговаривали теперь — отчужденно, сухо, словно малознакомые люди. Короткая фраза вызвала в памяти прежние долгие беседы, и плакать захотелось еще сильнее.

— Прости меня, — вырвалось у нее.

— За что, Лека? — Ласковое прозвище тоже было эхом далекого прошлого, и слезы, которые больше не получалось сдерживать, потекли по щекам.

— Я… сделала тебя несчастным. Увела у подруги, лишила Катю отца, и теперь девочка тебя знать не хочет. А сама так и не сумела родить тебе ребенка.

— Перестань, не нужно этого, Оля, — попросил он. — Все прошло.

«Не сказал, что это неправда, — машинально отметила Ольга, — не сказал, что любит». Ей вдруг захотелось говорить и говорить ему, какая она гадкая, как много боли ему причинила. Говорить лишь затем, чтобы он в ответ принялся это отрицать. Может, они поговорили бы по душам, и все стало как прежде…

Ольга не считала себя плохим, подлым человеком. Она хотела, чтобы все было правильно и никто не страдал из-за того, что она делает. Ее мучила вина перед бывшей подругой — возможно, это и стало причиной пяти выкидышей. Клушей она не была тоже, но почему-то все чаще говорила и делала то бабское, глупое, за что раньше презирала других женщин.

— Нельзя увести человека из семьи, если он сам не хочет. Я ушел от Лены, потому что хотел быть с тобой. Кстати, если тебе станет легче, мы с дочерью помирились и общаемся.

Легче не стало. Выходит, в его жизни что-то налаживается, а в ее? «Я эгоистка», — подумала Ольга и спросила, не успев удержаться:

— Ты поэтому стал встречаться с Ленкой? Решили снова быть вместе?

Он усмехнулся и сказал обычным своим прохладным тоном:

— У Лены есть мужчина. — Показалось, или он в самом деле произнес это с затаенной грустью? — Она простила меня, мы общаемся как друзья ради Кати. Довольна? Желаешь знать еще что-то?

— Тебе не кажется, что ты мог поставить меня в известность…

— Не мог. И, как видишь, правильно делал, что молчал. Так нервы целее.

— Почему ты прямо не скажешь, что разлюбил меня? — отчаянно выкрикнула она. — Что хочешь развестись! Ты ведь этого хочешь?

Игорь молчал, и это усталое, задумчивое молчание пугало. Ольга хотела бы сделать так, чтобы ее вопрос никогда не прозвучал, но он висел в воздухе, как грозовое облако. И молния ударила — не могла не ударить.

— Наверное, нам пора перестать мучить друг друга.

Она ахнула, будто он дал ей пощечину, и спрятала лицо в ладонях. Игорь машинально повернулся к ней, погладил по волосам, желая успокоить. Ольга отреагировала неожиданно: жадно схватила его руку и прижала к губам. Поцелуй получился просительный и чуть жалкий в своей горячности, так что он смутился и потянулся к ней, отведя взгляд от дороги.

Именно тогда это и случилось.

То, что с объездной дорогой не все ладно, Игорь понял раньше Ольги. Пожалуй, стоило обсудить это с женой, особенно когда она сама упомянула про замолчавшие радиостанции, однако говорить не хотелось: в последнее время общение с ней раздражало и выматывало. Теперь он сознавал, что это вовсе не та женщина, с которой ему хотелось прожить жизнь. Вместе с тем он понимал, почему восемь лет назад бросил первую жену и ушел к Ольге.

Молчаливая, правильная, слишком земная Лена казалась пресной и скучной. Ольга вся была — сплошная эмоция. В ней восхищало все: восторженность, импульсивность, страстность натуры и даже полная неспособность к ведению хозяйства. Игорь сходил от воздушной красавицы с ума — и она снисходительно принимала его любовь.

Незаметно они поменялись ролями.