Трепет и гнев

– Он был так увлечен Нино, – признает Селлина. – Он был слишком напорист.

Джованни ухмыляется, скрещивая руки на широкой груди.

– Спасибо Богу за Харуку.

– Я люблю Нино как своего младшего брата – возможно, даже больше. Но да, спасибо Богу за Харуку. Но Нино всегда был хорошим, понимаешь? Он никогда не нарушал моих границ и всегда кормился с моей руки. Он также давал мне знакомить его с американским R&B и телешоу девяностых, когда я проходила через этот этап.

– Хм. Все в нашем поместье были приобщены к этому из-за тебя.

– И тебе огромное спасибо. – Селлина вздергивает подбородок.

Джованни улыбается.

Когда солнечный свет скрывается за облаками, наступает комфортная пауза. Они разговаривают друг с другом. Дружелюбно. Вспоминали хорошие времена, когда их жизнь была проще. Селлина почти чувствует летний, дымный, но сладкий аромат кипарисов, витающий в ночном воздухе сада. Она почти слышит белый шум мраморного фонтана, журчание его свежей воды вдалеке.

Ее настроение портится, в сердце появляется грусть. Она поднимает глаза на вампира, сидящего напротив нее, и встречает его прекрасные, но незнакомые глаза.

– Что с нами случилось?

Он делает глубокий вдох, его грудь поднимается и опускается.

– Все изменилось.

Так и есть. Без вопросов. Селлина задумывается о том, что, может быть, пришло время поговорить об этом?

– Я сделала этот выбор не для того, чтобы причинить тебе боль, Джованни. Это никогда не было моим намерением.

– Я знаю это, – отвечает он, опустив взгляд. – Я не мог понять этого в то время – мой юный вампирский разум не мог этого переварить.

– Многое произошло тогда, – продолжает Селлина, взяв паузу, чтобы успокоиться. Она провела столько лет, борясь со сложными эмоциями, вызванными тем временем – разочарованием, негодованием, сожалением и глубокой скорбью по своему другу. Она хотела быть рядом с ним, когда все было в порядке, но он не желал ее видеть. Он сказал ей уйти, и она ушла.

Но теперь…

– Так… ты больше не злишься на меня? – спрашивает она. – Ты не ненавидишь меня?

– Я никогда не ненавидел тебя. Я никогда не мог испытывать к тебе таких чувств.

– Мне жаль, если я причинила тебе боль. Я не жалею о своем решении, но… мы дали обещание, и я его нарушила.

– Ты сделала правильный выбор. – Джованни закрывает глаза, поднося пальцы к лицу, чтобы помассировать пространство между бровями. – Ты сохранила жизнь Нино. Он нуждался в тебе больше, чем я, а я тогда наделал много глупостей.

– Мы были молоды, – говорит Селлина, позволяя моменту смыть с нее обиды прошлого. Облегчение. Долгожданная свобода. Это печальное обстоятельство похищения Нино привело их сюда, в Киото, заставив сесть и признать все свои ошибки.

Чувствуя себя достаточно комфортно, чтобы опустить обе ноги в воду, Селлина усмехается.

– Признаюсь, когда я предлагала себя Нино, я не думала, что буду кормить его следующие сто четыре года.

– Ты кормила его долгое, мать твою, время.

Селлина смеется, закрывая лицо ладонями.

– Так чертовски долго – почему так долго? Я думала, он достигнет совершеннолетия в двадцать один год и найдет кого-нибудь.

– Не-а, – сказал Джованни. – Ты дала ему возможность. Мы оба сделали это по-разному.

– Я думаю… Я просто хотела защитить его, понимаешь? Вампы в нашем обществе были такими говнюками, что я чувствовала, что должна была это компенсировать… Боже.

Селлина качает головой и берет вилку для десерта. Она откусывает кусочек торта и вздыхает, когда мягкая, маслянистая и сладкая текстура поглощает ее чувства.

– Что это? – спрашивает Джованни, глядя на ее тарелку и делая глоток своего кофе.

– Это называется кастелла. Оно родом из Португалии, но ты знаешь, как японцы любят брать вещи и привносить в них что-то свое. Одна из семей, с которой я встречалась, дала мне попробовать этот десерт, и теперь я подсела на него. Хочешь попробовать?

Полные губы Джованни изогнулись в улыбке.

– Конечно.

Селлина отрезает вилкой кусочек торта и протягивает ему. Возможно, они уже никогда не будут так близки, как раньше. Так много времени прошло, и теперь они совсем разные. Больше не дети, ускользающие от скучных взрослых разговоров, чтобы побродить по залитым лунным светом летним садам. Теперь они – скучные взрослые. Полностью изменившиеся. Они повзрослели и многое пережили в отсутствие друг друга. Но это открытый разговор, момент теплых воспоминаний и смеха. Это приятное начало. Настоящее перемирие.

Джованни наклоняется вперед, открывая рот, чтобы взять маленький кусочек торта. Не думая, Селлина наблюдает, завороженная тем, как его красивые губы прикусывают ее вилку, а затем медленно стягивают десерт с прибора. Он бросает на нее плутовской взгляд, его яркие глаза сияют.

– Увидела что-то, что тебе нравится?

– Заткнись. – Она отмахивается от легкого смущения. – Я просто подумала… было бы здорово, если бы мы снова стали друзьями.

Он поднимает золотисто-карие брови.

– А раньше мы были просто друзьями?

– Конечно, были.

– Я помню это немного по-другому, – говорит он, поднося кофе со льдом ко рту.

Селлина прищуривается и подается вперед.

– Тогда нам будет приятно стать друзьями в первый раз.