Трепет и гнев

При этом Джованни смеется, хмурые морщины на его лбу разглаживаются, уступая место веселью.

Его проклятые губы, думает Селлина. За эти годы он точно изменился.

Но не его губы.

Глава 18

Хаос. Это первое слово, которое приходит на ум, когда Селлина сходит с поезда в бетонный лабиринт вокзала Осаки. Прошло около недели. Сегодня вечер пятницы. Она ориентируется в густом потоке людей, чувствуя себя так, словно находится в одном из этих запутанных подземных муравейников.

Следуя указателям в сторону ворот Сакурабаси, она пробирается через них, держась в интенсивном потоке толпы. Периферийным зрением она видит блеск чистых, ярко освещенных круглосуточных магазинов и сувенирных лавок, заполненных симпатичными предметами: сумками ручной работы, украшенными ярким японским текстилем, и красочными коробками для бенто, аккуратно сложенными под искусственными деревьями цветущей сакуры.

Выйдя из вращающихся дверей, Селлина вдыхает полной грудью. Воздух приятный и густой, пахнет городом: выхлопными газами, цементными высотками, резиной и асфальтированными дорогами. Неоновые вывески на кандзи[33], которые она не может прочитать, и на английском, который она знает, мигают на верхушках высоких зданий. Первое впечатление: Осака кажется грязной. Она более оживленная и грубая по сравнению с Киото и Окаямой. Последние два города были больше похожи на очаровательную, нежную тетушку, которая печет печенье, в то время как Осака – на шумного дядю, который слишком много пьет.

Селлина останавливается, пытаясь разглядеть Джованни сквозь городскую дымку с помощью своих врожденных чувств. Через секунду он уже оказывается рядом, кончики его пальцев нежно касаются ее талии.

– Привет, – говорит он.

– Привет.

Она улыбается, счастливая видеть знакомое лицо среди чужого окружения. Его костюм черный… или темно-синий, рубашка под ним напоминает ей сангрию[34], а галстук мягкий и атласный – более темного оттенка того же цвета.

Селлина хмыкает. Они одеты похоже. Конечно, это было не специально, но она надела свое легкое темно-синее платье из джерси[35] с развевающимися рукавами и глубоким вырезом. Поездка на поезде из Окаямы заняла два часа, и она знала, что именно в этом платье ей будет хорошо и комфортно в условиях летней влажности. Правда, ее туфли на каблуках жгуче-оранжевого цвета даже близко не намекают на комфорт, но с платьем они смотрятся потрясающе. С тем, как такая мода повлияет на ее общее здоровье и состояние ног, она разберется позже.

– Машина вон там.

Он кивает головой вправо, двигаясь в том же направлении. Джованни поднимает руку в непринужденном жесте. Она не задумываясь вкладывает свою ладонь в его, сжимая пальцы, пока он ее ведет. От этого нежного прикосновения вдоль ее руки и до самой груди пробегает электрический разряд. Сердце Селлины бешено бьется.

Когда они оказываются на заднем сиденье черной машины, она делает глубокий вдох. Здесь прохладно по сравнению с неистовой жарой и напором города снаружи.

– Ты прекрасно выглядишь, – говорит Джованни, сосредоточившись на ней, прежде чем опустить взгляд на свой смартфон. Сине-белое свечение устройства освещает его скульптурные черты в сумрачном вечернем свете.

– Спасибо, ты тоже. – И пахнет он замечательно: чистый, имбирный и совершенно мужской запах. От него исходит его чистокровная аура, едва уловимая, но полностью наполняющая автомобиль. Пытаясь хоть как-то отвлечься, Селлина смотрит в окно, наблюдая за яркими огнями, высокими зданиями и толпами людей, проносящимися мимо.

– Это здорово. – Он убирает телефон во внутренний карман пиджака и сосредотачивается на ней.

– Что именно?

– Идти вместе на аристократическое мероприятие… сидеть здесь. – Он ухмыляется. – То, что ты не игнорируешь меня.

Селлина надменно поднимает бровь.

– У меня сложилось впечатление, что мы игнорировали друг друга.

– Нет. Я никогда не игнорировал тебя. Ни разу.

– Теперь ты играешь в невинность? – спрашивает Селлина. – Как будто не ты сказал мне, чтобы я уходила и что ты не хочешь больше смотреть на меня.

– Я пожалел, что сказал это, как только ты ушла.

Селлина насупливается.

– Откуда я должна была это знать? Почему ты ничего не сказал?

Джованни пожимает плечами.

– Потому что ты игнорировала меня – каменно и холодно. Как будто я не существовал, если мы были в одной комнате вместе.

– Это моя суперсила. Я просто делала то, что велел мне лидер моего королевства.

– Твоя суперсила – полный отстой. – Джованни ухмыляется, прислонившись спиной к сиденью. – Так вот кто мы теперь, Лина? Лидер королевства и послушная подданная? Ты идешь со мной сегодня вечером в рамках каких-то аристократических обязательств?

– Нет. Я здесь, потому что… Я хотела поддержать тебя, Харуку и Нино. Потому что я хочу, чтобы мы двое были друзьями, как раньше.

Джованни щурится в тусклом свете.

– Опять это слово.

– Что тогда, Джованни? Кем ты хочешь, чтобы мы были?