Трепет света (ЛП)

— Она смогла перестать отвечать на его вопросы как на духу, но все равно была без ума от него, по-прежнему была волшебным образом по уши влюблена. Он напомнил ей, что последнее, что она увидела, последнее, что запомнила, было его лицо, и она заплакала. Она рыдала кровью прямо на свои ладони.

Я подняла Гвенвифар так, чтобы вдохнуть запах ее макушки, такой чистый, свежий запах, с которым все кажется в порядке.

— Ему запретили использовать свои чары в сражениях, казалось, слишком чудовищным заставлять своего врага полюбить тебя, — рассказала Мэйв.

— Я на самом деле не понимала, что из себя представляет его сила. Ну, то есть я слышала истории, отчего он закрывает лицо вуалью, но никогда всерьез не воспринимала, пока не стало слишком поздно. Соглашусь, некоторые силы слишком чудовищны, чтобы ими пользоваться.

— Ты владеешь руками плоти и крови, Мередит. Это две самые ужасные силы сидхов из существующих когда-либо. Куда уж ужаснее?

— Он пробуждает не похоть, а любовь, одержимость. Та женщина кричала, смотря на него во время их поцелуя, словно ничего чудовищнее не видела. Я ни за что не хотела бы заставлять делать то, что вызывает такой крик.

— Она была членом группы, пытавшейся убить тебя и твоих любимых мужчин, Мередит. У тебя не было выбора.

— Очень комфортно думать именно так, но в конце концов выбор есть всегда, Мэйв. Люди принимают решение, за какую грань они не выйдут, я же нашла другую, вот и все.

— Тебя это терзает, Мередит.

Я кивнула.

— По большей части своих поступков или поступков других я не чувствую угрызений совести, но этот заставил меня задуматься.

Мэйв шагнула ко мне и обняла свободной рукой, прижимая к себе, так что теперь мы вместе с Аластером оказались в кольце ее рук.

— Тогда мне так жаль, Мередит, правда жаль.

Я вдруг осознала, что плачу, но не была уверена отчего: возможно, дело в постродовых гормонах, или может в мысли о том, что мои прекрасные малыши, мои детки могут обладать такой чудовищной магией, что я и представить не могу. Большинство сил к сидхам приходят уже после достижения половой зрелости, но обе малышки уже продемонстрировали свои силы. У Гвенвифар есть родимое пятно в виде молнии, которое действительно порой бьет каким-то статическим разрядом, а у Бри… как это вообще назвать? Я держала на руках Гвенвифар, уткнувшись носом в сладкую темную макушку Аластера, и рыдала в объятьях Мэйв Рид, Золотой Богини Голливуда. В конце концов, титулы принцессы фейри или королевы кассовых сборов не имеют значения, пока мы остаемся просто двумя женщинами, двумя матерями, двумя подругами. Мэйв присоединилась ко мне в этом плаче, и я уверена, она сама не смогла бы ответить, отчего у нее на глазах были слезы.

Глава 27

Я оставила Мэйв в детской проследить, чтобы Брилуэн не зачаровывала нянечек, и отправилась на поиски тех отцов, на чьи плечи по большей части легла забота о малышах. Мне хотелось узнать, возникали ли у них подобные проблемы, или замечали ли они, как наша маленькая дочь манипулирует Ритой. Стражники занимались в качалке, огневой подготовкой и тренировкой рукопашной, разделившись на группы, так что сначала я отправилась в качалку. Проще всего было порасспрашивать там.

Меня сопровождали двое телохранителей, потому что после похищения Таранисом я больше никуда не хожу без них. Я против охраны не возражала, но это означало, что некоторым из стражников время от времени приходится пропускать тренировки. Сараид и Догмаэла плечом к плечу шли за мной. Волосы Сараид были таким же сверкающим золотом, как у Холода серебром, глаза голубые с обрамленным вспышкой белого зрачком, как будто кто-то нарисовал сияющую белую звезду в центре голубой радужки. Обычные блондинистые волосы Догмаэлы казались бледными по сравнению со сверкающими косами, которыми могла похвастать Сараид, а ее глаза — три ободка зеленого и серого цветов — были почти похожи на людские, но обе они были высокими и худыми с заметными на обнаженных руках крепкими мускулами. Сараид была выше ста восьмидесяти сантиметров ростом, а Догмаэла сантиметров на десять ниже нее, около метра семидесяти семи. Ее светлые волосы были распущены и убраны с лица металлическим шлемом, что не был современным, но если никто не заставлял Догмаэлу облачаться в экипировку этих дней, она по привычке возвращалась к более привычным вещам. Она держалась за свое личное оружие, современную Беретту 45-ого калибра, по словам Дойла, Догмаэла одна из самых метких стрелков. Ей нравился ее шлем и привычный меч на боку, но она безоговорочно пользовалась современным оружием. Сараид же, за исключением цвета волос и глаз, была похожа на современную голливудскую модель или актрису в обтягивающих джинсах, заправленных в сапоги до колена, приталенном неженственным пиджаке, не совсем скрывающим закрепленный на ее спине меч, зато спрятавшим с глаз два пистолета и дополнительные обоймы на ее стройном торсе.