Трепет света

Я коснулась пиджака, холодного от морской воды и влажного от крови, и не хотела его снимать. Какая-то часть моего сознания понимала, что это было странно, но было такое чувство, будто если я сниму его, то еще больше потеряю Шолто. Глупо, но это был его пиджак, он сам его надел на меня, он был пропитан его кровью… Он принадлежал ему так, как никогда больше не будет.

Гален склонился, придержав рукой мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Мерри, тебе нужно тепло, поэтому одежду нужно снять. Никто не собирается забирать пиджак.

Я лишь кивнула, потому что так сильно дрожала, что было тяжело говорить.

Сестра Нэнси коснулась моего лица.

— Она холодная и влажная на ощупь. Нужно снять с нее эту одежду сейчас же.

— Снимем, — пообещал Гален. Он присел рядом со мной на кровать, начиная освобождать одну мою руку из пиджака. Я позволила ему сделать это, ведь это был Гален, я верила, что он поможет мне сохранить пиджак.

Холод стоял от меня с другой стороны, помогая снять второй рукав, но стоило ему наклониться, и он замер на середине движения, как будто от боли.

Я схватила его за руку и просто смотрела, сидя на постели и дрожа в короткой юбке и крошечном топе. Забавно, насколько сексуальный наряд не подходит на критические случаи.

Никка выступил вперед, его темно-каштановые волосы длиной по колено были заплетены в косу. Он стал забирать их назад, когда Кади подросла настолько, что начала хватать его за волосы. Кожа Никки по-прежнему была насыщенного коричневого оттенка осенних листьев, и, я знала, что под его ультрасовременной одеждой скрывались огромные крылья мотылька, которые, как и щупальца Шолто, могли по его желанию обращаться в невероятно яркую татуировку. От одной лишь этой мысли мой разум вдруг очистился, словно я так много об этом размышляла, что теперь пришлось перестать думать вообще.

— Позволь мне помочь раздеть ее, Холод, пожалуйста.

— Ты не поможешь здесь своим присутствием, если рана снова откроется, — сказал Гален.

Холод нахмурился, состроив недовольную гримасу, что он частенько делал, но затем отыскал единственное кресло в комнате и осторожно присел на его край. Была ли и его спина ранена? Я не помнила точно, какие рваные раны были ему нанесены, но я с трудом припоминала события последнего часа, а это случилось несколько дней назад. Куда уж мне помнить что-то такое давнее?

Катбодуа выпроводила всех остальных и закрыла за собой дверь. В этот момент, похоже, сестра Нэнси поняла, что пятеро мужчин собираются остаться и помочь ей раздеть меня.

— Ладно, джентльмены, теперь оставшиеся из вас могут выйти вслед за ними, — сказала она.

— Вы же сказали, что мы можем остаться, — возразил Айви.

— Нет, я сказала, что могут остаться те, кто уже видел ее обнаженной.

— Что ж, значит мы все можем остаться, — заключил Айви. Он впустую растратил на нее свою улыбку и откинул волосы длиной почти до лодыжек, чтобы узор плюща на них стал отчетливее. Люди всегда полагали, что он каким-то образом украсил свои волосы стеблями и листьями плюща, но этот узор был от природы, внешнее проявление его внутренней сути.

Но сестра Нэнси была покрепче некоторых и не отреагировала на его флирт.

— Я в курсе, что фейри проще относятся к наготе, чем большинство людей, но я не это имела в виду. Я хотела сказать… — медсестра, кажется, не могла подобрать слов. Она игнорировала флирт, но ей все же было неловко.

Бриок переместился так, чтобы я его видела, и чтобы он мог помочь Айви с флиртом и налаживании контакта с медсестрой. Бриок был высоким, стройным и мускулистым, как Айви, но блондином с золотистым отливом, а кожа была светлой серо-белой, как у некоторых Красных Колпаков, только вот Бриок был чистокровным сидхом. Его кожа была цвета коры вишневого дерева, а полные губы — невероятного красного оттенка, что не зависел ни от какой помады. Он был вишневым деревом из плоти и крови так же, как Айви был плющом. Божества растительности всегда такие занимательные.

— Вы имели в виду, что остаться могут ее любовники, — подсказал Бриок.

— Да, именно это я и имела в виду, — согласилась медсестра.

— Мы вас именно так и поняли, — сказал Айви.

Я не видела лица медсестры, зато слышала, как она замолчала, даже несмотря на свою дрожь и стук зубов.

— Хотите сказать, что вы все… любовники?

— Да, — ответил Айви.

— Бывший любовник, — сказал Бриок, — но да, так что мы все можем охранять принцессу, и не важно, насколько она будет раздета.

Гален с Никки стянули с меня мокрые топ и лифчик. Отчего-то вид моей обнаженной груди привел сестру Нэнси в чувства.

— Больничная рубашка на кровати, запахивается на спине, просто откройте дверь, когда она оденется… разденется… переоденется, — сказала она и удрала. Видимо, пяти моих любовников слишком много для зоны комфорта медсестры. При других обстоятельствах, это могло показаться забавным, а сейчас лишь снова напомнило мне, что я никогда не смогу полностью понять человеческую культуру.