Трепет

– Что же делается-то? – принялся скрести лысую башку лодочник. – Так, может, и мне бежать надо?

– А что страшнее? – подал вдруг голос Литус. – Что страшнее, Лучезарный или нынешняя орда?

– Так по-всякому Лучезарный страшнее, – снова начал бормотать лодочник. – Но тому уж полторы тысячи лет минуло, а орда, она вот, рядом. Кто ее знает, когда она и куда она…

– Полторы тысячи лет назад Лучезарный не смог взять Самсум, – с трудом произнес Литус. – Только и не смог – Самсум и Раппу. А ведь осада длилась полтора месяца. И осаждали город почти три сотни тысяч бледных, так тогда называли атеров. Есть столько воинов у Орды?

– Не знаю я, – ударил кулаком по корме лодочник. – Только и вы ж не просто так в Туршу двигаете? Домой? А чем тогда Самсум плох?

– Послушай меня, – вдруг подал голос Син. – Война будет. Считай, что она уже идет. Но тебе пока бояться нечего. У тебя есть лодка, можешь спастись. Лучше уходить на юг вдоль западного берега моря Тамту. Будь наготове. На север лучше не уходи. Здесь будет плохо.

– Это как же? – насторожился лодочник.

– Следи за новостями, – пожал плечами Син. – И так, и так я прикидывал, кажется мне, что на этот раз на Раппу навалится враг в первую очередь. Не скажу, что минует беда Бэдгалдингир, но главное – Раппу. Арамана, Раппу и Бабу. Раппу легко не сдастся. Значит, слушай. Пойдут беженцы из Раппу – спасайся. Орда может и раньше выжечь Тирену и Аштарак, выйти к берегу Утукагавы, но она будет ждать исхода из долины Сана-Баба. Поэтому коридор вдоль реки по правому берегу не тронет. Но что-то там уже началось. Месяц назад что-то случилось в Сухоте. Это точно. Думаю, подземелья Донасдогама вскрылись, а что там – только Лучезарному и было известно. Но вряд ли что-то приятственное.

– А потом? – хрипло спросил лодочник.

– Не знаю, будет ли штурм Самсума, но имей в виду, что у Орды тоже есть корабли и они будут стоять у города, – продолжил Син. – И они тоже будут гнать жителей Самсума на север. То же самое будет с Хонором, Утисом и Фидентой. Все сойдутся у Ардууса.

– Зачем? – не понял лодочник и оглядел примолкших путников. – Зачем это нужно?

– Он хочет пролить у холма Бараггал не меньше крови, чем пролил Лучезарный, – объяснил Син.

– Он? – не понял лодочник. – Кто – он?

– Преемник Лучезарного, – вздохнул Син. – Кто бы он ни был.

– А зачем? – не унимался лодочник.

– Не отвечу, – усмехнулся Син. – А то ведь ты спать не будешь.

– Подожди, – снова подал голос Литус. – Син, а с чего такая уверенность, что война начнется уже скоро? Из-за орды? Так вряд ли кочевники с голода пухнут. Стада у них огромные. К тому же орда может подпитаться и с юга, и с запада. Да и у Аштарака стоят не только тридцать тысяч воинов под началом Муруса. Имеются дружины у того же Утиса или Хонора. Да и в Бабу даже без Раппу и Араманы собственное войско никак не меньше тридцати тысяч. Что случилось? Вскрылись подземелья? А год назад? Разговоры ведь тогда начались?

– Отвечу, – кивнул Син. – Год назад правитель страшного восточного города Иалпиргах повелел начинать ковать оружие из скорлупы Бледной Звезды.

– И?.. – нахмурился Игнис.

– Все, – развел руками Син. – Это священная война с той стороны. До конца. До исхода. До пропасти.

– До какой пропасти? – насторожился лодочник.

– До могильной, – хмуро ответил Син.

Замолчал лодочник, так до самой Турши и не говорил ни о чем, бормотал что-то вполголоса да головой ворочал. Повеселел только у пристани, когда Лаурус рассчитался с ним чин по чину, и оказалось, что народа на пристани полно, и все просят об одном – на правый берег Му переправиться, в белый снег нахоритской степи. Отряд же, во главе которого вдруг почему-то оказался Син, поспешил убраться с пристани в узкие улочки шумного тиренского города, где, судя по количеству народа, словно не зима стояла, а самое ярмарочное начало осени.

– И куда мы теперь? – наконец спросила с беспокойством Арма, когда за спиной осталась большая часть города, а впереди – только ремесленные окраины, не слишком многолюдная рыночная площадь и низкая, всего лишь в два человеческих роста восточная городская стена.

– Короткий отдых, – объявил Син, сбрасывая с плеча мешок на упавший и полузанесенный снегом тополь, лежавший вдоль старого, полуразрушенного бастиона, у которого на половину лиги выстроились все те же тиренские беженцы, пытаясь продать хоть что-то, чтобы продолжить бегство от судьбы. – Что у нас с монетами? Нужны лошади. Хотя бы четыре кобылки. Лучше – пять. У меня есть на одну.

– Зависит от цены, – проворчал Лаурус. – На новом месте с пустоты ведь придется начинать.

– Надеюсь, что не с пустоты, – заметил Син. – Хотя да, зависит от цены. С одной стороны – лошадь может спасти, а с другой – куда с нею? На севере Светлая Пустошь, на юге орда, на востоке горы, на западе вода.

– Вот, – бросил тяжелый кошель Лаурусу Литус и вытер со лба пот. – Здесь хватит точно. Еще и останется. Я бы, кстати, от малой кольчужницы не отказался. Или от жилета из толстой кожи. Не время для глупых ран.

– Он весь мокрый! – расширила глаза, схватилась за лоб Литуса Лава. – И холодный!