Читаем Трэш-разбор полетов. Лед у подножья (СИ) полностью

А вот дальше начинается основной "сюжет" главы. А точнее, рассказ о прошлом всех трех главгероев. И подан он настолько топорно, что... Просто посудите сами, как начинается описание жизни Зейна:

"Мишель очутилась в другом мире, который видела собственными глазами. Но ей хотелось посмотреть на другие миры, чужими очами. Например, на мир Зейна.

- Мое прошлое... - задумался парень. - Хм, я бы не сказал, что оно сильно отличалось от прошлого других детей. Я вырос в приличной семье. Папа с мамой принадлежали к богатейшим родам Тинтагеля, часто наведывались на губернаторские балы. Там и познакомились. Ллойд родился первым, и родители на радостях отписали ему все. Потом появился я.

- Эту историю мы знаем, - произнесла Эллисон. - Лучше скажи, почему ты такой жизнерадостный? Расскажи об учебе, о работе в поле. О мелочах, которые сделали тебя именно таким.

- Ну, что ж, - расплылся в улыбке Зейн, приступая к рассказу о своей жизни".

Видите ли, в чем фишка. "Мелочи", которые делают героя "именно таким", обычно вычленяет из текста читатель. И зависит все от того, насколько хорошо подает их рассказчик (в литературоведческом смысле, а не герой произведения). Здесь же нам прямым текстом сообщают: сейчас, дорогие мои, вам покажут детали, которые сделали Зейна именно таким. Причем сообщает это одна из героинь, будто бы ломая "четвертую стену". По сравнению со всем произведением это выглядит довольно странным.

Итак, дальше следует рассказ о юности Зейна. Никаких особых перлов, кроме, пожалуй, постоянно повторяемого заместительного "блондин" там нет. Да и для сюжета все это особой роли не играет, так что я пропущу эту часть главы. Хотя нет, в конце ее есть-таки интересный момент.

"Собственно, потому он помогал губернатору или Мишель. Он знал, что делает правое дело, а значит, после смерти ему воздастся. И если он будет сражаться за правое дело, то непременно победит".

К чему здесь вообще упоминание о смерти? Что за религиозные заморочки непонятно к чему?

Словом, дальше мы узнаем, что письмо Мишель отправила своему учителю Дэну, с просьбой помочь ей в составлении письма президенту (почему нельзя было сказать об этом сразу, как только упомянуто было отправление письма, мне непонятно). А потом начинается жизнеописание Мишель.

"Десять лет назад случилось то страшное событие. Наивная, добрая девочка, любившая под новый год загадывать желание, долгое время сидела в присутствии взрослых людей в форме. Жесткий стул казался жутко неудобным. Над ней склонилось безликое лицо полицейского".

"Безликое лицо" - это конечно, нечто.

Итак, как вы поняли, родители девочки погибли. Что за люди они были? Было ли Мишель хорошо с ними? Будет ли показано хоть одно воспоминание о них? Ответов на эти вопросы (кроме последнего, и догадайтесь сами, какой он) мы предсказуемо не увидим. И помните, что я говорил в разборе самой первой главы о тревожных МС-звоночках? Погибшие родители как раз к ним и относятся. К слову, они здесь особой роли не играют - что они живыми были бы, что мертвыми, разницы никакой. Разве что автору нужно было показать СТРАДАНИЯ (именно так, большими буквами) главной героини, что также один из самых банальных и заезженных штампов МС-шных фанфиков.

"В тот страшный день разверзлись хляби небесные, и капли забарабанили по мокрому асфальту, оставляя дорожки слез".

Во-первых, как могли капли дождя барабанить по уже мокрому асфальту? Ну и "дорожки слез" от дождя на асфальте - очередная неуместная "затокрасивость".

В общем, Мишель забирают в детдом, и нас ждет описание суровых будней.

"Мишель делила комнату с тремя девочками. Одна, Кира, мечтала о встречах с мальчиками. Еще одна, Элен, была тихой и застенчивой, мечтала о приемной семье. Третья же называла себя "Липпи", подписывая рисунки этим прозвищем. Она с детства была глухой, потому родители отдали ее в приют, лишь бы не видеть ошибку природы".

Я не буду придираться к мразям-родителям "Липпи" - люди, в конце концов, всякие бывают. Но если "ошибка природы", то лучше было бы сказать "с рождения была глухой". Детство - понятие растяжимое.

"Детские годы выдались голодными, когда Мишель считала за счастье впиваться в крысиную тушку. Она даже научилась не слышать писка зверька. Пока Кира не показала, как сворачивать голову, избавляя животинку от мучений".

И вот тут я сделал фейспалм. Во-первых, что это за условия такие в детском доме, что дети вынуждены ловить крыс, чтобы не помереть с голода? Только что прошла атомная война? Город попал в блокаду вроде ленинградской? Начальство детдома - изверги и садисты, не дающие детям даже куска хлеба? Ничего из этого не упомянуто, а значит, автор просто не заморочился с обоснуем, лишь бы показать побольше СТРАДАНИЙ главгероини.

Во-вторых, Миднайтер, ты вообще себе представляешь, что значит есть живую крысу? Да просто для того, чтобы ее поймать, требуются невероятные сноровка и ловкость, которым неоткуда взяться у умирающего от голода ребенка. Не говоря уже о том, чтобы спокойно вонзать зубы в извивающегося и больно кусающего за руки зверька.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное