Трещина в камне

Несколько недель Доминик наблюдал, как Эггерант каждый день делает одно и то же: заботится о коне, прогуливается с ним, приходит посмотреть на строительство собора. Однако от монаха не ускользало и то, что, несмотря на однообразность занятий, состояние Эггеранта меняется. На его лице стала чаще проскальзывать улыбка, особенно когда он был рядом с Пассе. А наблюдая за стройкой, Эггерант не просто занимал свои глаза хоть каким-то зрелищем. В его взгляде появлялся интерес. Поняв, что Эггерант готов воспринять небольшой урок, Доминик решился наконец-то сделать то, что он некоторое время назад задумал.

Монах подошел и сел рядом с Эггерантом. Он выдержал некоторую паузу, прежде чем заговорил.

– У тебя все еще болит плечо?

– Да, – коротко ответил Эггерант. Рыцарь понимал, что Доминик не оставит в его покое, пока он не примет свой alius. Тем не менее забота монаха раздражала юношу. Заботятся о тех, кто слаб. А слабым Эггерант признавать себя не хотел.

– Неправильно срослась кость, – констатировал Доминик. – Частая проблема для таких, как мы. Наши тела быстро восстанавливаются. Если кость вовремя не вправить, то она заживет неправильно. Но я могу помочь.

Эггерант сдержанно кивнул.

– Будет больно, но по-другому никак, – предупредил Доминик, прикладывая руки к плечу Эггеранта.

Сначала молодой рыцарь почувствовал приятное тепло, легкое, еле ощутимое. Затем резкая боль молнией пронзила плечо. Эггеранту показалось, что он слышит хруст кости. Но затем снова пришло тепло: уютное, успокаивающее. Будто в разгар холодной ненастной ночи оказался рядом с камином. Тепло ушло, когда Доминик убрал руки с плеча Эггеранта.

– Как ты узнал, что у меня болит плечо? – поинтересовался юноша, когда все закончилось.

– Ты, наверное, догадался, что я лекарь. Долгое время я просто лечил людей. Видел болезнь или рану и исцелял их. В первые годы самые простые, а потом все сложнее и сложнее. В какой-то момент я понял, что могу вылечить практически все. А потом стал замечать, что я стал чувствовать болезнь человека. Раньше я лечил только то, что видел, а теперь могу вылечить то, о чем заболевший и не знает. Пусть мы, наши тела, не меняются со временем, это делает наш alius.

Эггерант смолчал, потирая плечо. Боль прошла. А он с ней уже даже как-то свыкся.

– Пойдем, я хочу тебе кое-что показать, – с теплотой в голосе сказал Доминик.

Эггерант послушно последовал за монахом. Он чувствовал себя готовым принять тот урок, что сбирался ему преподать лекарь.

Доминик подвел его к огромной глыбе мрамора, высотой с весьма рослого Эггеранта. Блестящую белую поверхность камня рассекала глубокая трещина.

– Хороший мрамор. Жаль, что испорчен. Нам стоило немалых усилий привезти его из каменоломни. А вот теперь придется от него избавляться. Но ты можешь нам помочь.

– Каким образом? Помочь его утащить?

– Ну зачем же? – пожал плечами Доминик. – Ты назвал себя разрушителем. Вот и разрушь этот камень.

Эггерант с сомнением посмотрел на глыбу. Пусть и изуродованная трещиной, она казалась ему даже более грозным противником, чем Жан Куртене. По крайней мере, как справиться с опытным рыцарем, Эггерант знал, а как расколоть мрамор – нет.

– Ты же еще ни разу не использовал alius по своей воле. Первый раз самый трудный. Попробуй вспомнить, что ты чувствовал, когда alius срабатывал сам, – подсказал Доминик. – Вспомни и воссоздай все свои ощущения. Будет непросто, но, если хочешь быть хозяином своего alius, тебе придется тренироваться. Как ты тренировался управляться с мечом.

Что Эггерант помнил о тех трех случаях? Что он испытывал, когда рыцарь занес над ним меч, когда он сражался на турнире, когда ссорился с Гильметиной? Первое, что пришло в голову Эггеранта, – страх. Не парализующий. Наоборот, тот, который дает силы действовать, защищаться.

Мраморная глыба страха у Эггеранта не вызывала. Может, раздражение, но точно не страх.

Чем дольше Эггерант смотрел на камень, тем сильнее он ощущал некоторое родство с ним. Как и этот камень, ставший негодным из-за трещины, юноша считал себя испорченным своим alius.

Рыцарь уже успел запомнить форму трещины, когда понял, что дело не в страхе. Точнее, не только в нем. Он боялся и до этих трех событий. Было что-то еще. Или, наоборот, чего-то не было.

Контроля.

Во всех трех случаях с Эггерантом происходило то, что находилось вне его контроля. Чья-то воля, случай, что-то неопределенное. Это наслаивалось на страх.

Юноша ощутил в груди приятное покалывание. Знакомое ощущение. Может, то самое? Эггерант сосредоточился на этом состоянии и попытался его вынести за пределы своего тела и направить на камень.

Покалывание усиливалось. Приятно щекотало изнутри.

С глухим хрустом на поверхности мрамора начала образовываться замысловатая паутинка мелких трещинок. Прежде монолитная, глыба сейчас напоминала вареное яйцо, которым кто-то хорошо постучал по тарелке.

Покалывание усиливалось. Эггеранту казалось, что сила течет из него с легкостью и резвостью лесного ручейка и так же неостановимо.