Трещина во времени

— Что значит темно? — создание явно опешило. — И что значит светло? Нам этого не понять. Твой папа и тот мальчик, Кельвин, тоже спрашивали нас об этом. Они сказали, что сейчас на нашей планете ночь и что в это время они ничего не видят. Они рассказали нам, что наша атмосфера выглядит какой-то полупрозрачной и через нее невидно звезд. И они очень удивились, когда оказалось, что мы знаем о звездах и понимаем их танец и движение намного лучше, чем такие, как вы, долгими часами следящие за звездами в какие-то ваши телескопы. Нет, нам никогда не понять, что это значит — видеть так, как вы.

— Ну, это значит представлять себе, как выглядит все вокруг, — бестолково попыталась объяснить Мэг.

— Мы не знаем, как, твоими словами, выглядит все вокруг, — сказало существо. — Мы просто знаем, какое все вокруг. А от этого вашего зрения, похоже, гораздо меньше толку.

— Нет, неправда! — возмутилась Мэг. — Нет ничего лучше в мире, чем видеть его красоту!

— Ну и странный же у вас мир, — примирительно вздохнуло существо, — если вы придаете такое значение столь ограниченному способу его познавать. Будь добра, попробуй объяснить мне, что такое свет, без которого вы так беспомощны?

— Прежде всего, без него мы ничего не видим, — с энтузиазмом начала было Мэг, но тут же ей стало ясно, что она не в состоянии растолковать слепым созданиям значение света для зрячих. Тем более таким, которые прекрасно обходятся без зрения. — Скажем, на вашей планете ведь есть солнце? — неуверенно приступила она с другого бока.

— Это самое замечательное солнце, от него приходит тепло и лучи, которые дарят нам благоуханные цветы, и пищу, и музыку, и все, что есть живого и растущего на нашей планете. — Так вот, — более уверенно продолжила Мэг, — когда мы поворачиваемся к нашему Солнцу — я имею в виду нашу планету, Землю, — мы получаем от него свет! А когда планета отворачивается от Солнца, на ней наступает ночь. И если мы хотим что-то увидеть ночью, нам приходится использовать искусственный свет.

— Искусственный свет, — с сочувствием вздохнуло создание. — Нелегко же вам там приходится! Потом мы еще поговорим, и ты сможешь рассказать мне что-то новое.

— Хорошо, — пообещала Мэг, хотя сама не представляла, как будет объясняться с существом, которое вообще не способно видеть, но при этом несомненно разбирается в устройстве Вселенной во много раз лучше, чем она или ее родители, или Кельвин, или даже Чарльз Уоллес.

— Чарльз Уоллес! — вскричала она. — Что он там делает с Чарльзом Уоллесом? Вы только подумайте, что Предмет может сделать с ним или заставит делать его! Пожалуйста, ну пожалуйста, помогите нам!

— Да-да, малышка, мы обязательно вам поможем. Как раз в эту минуту идет совещание, на котором решают, что следует предпринять. До сих пор мы не верили, что кто-то вообще способен сбежать с затененной планеты. И хотя твой папа казнит себя за то, что случилось, мы совершенно уверены, что он является выдающейся личностью уже потому, что сумел выбраться с Камазоца и вытащить оттуда вас. Но что касается маленького мальчика — и насколько я могу судить, это очень необычный и важный для нас маленький мальчик, — увы, дитя мое, тебе придется принять тот факт, что это будет гораздо труднее. Даже подумать о том, чтобы вернуться , снова пройти через Темное Нечто, вернуться на Камазоц… Не знаю, возможно ли такое. Не знаю.

— Но папа его бросил! — возмутилась Мэг. — Он должен его вернуть! Он просто взял и бросил Чарльза Уоллеса!

Внезапно в словах существа Мэг ощутила суровую ноту.

— Хватит твердить о том, что кто-то якобы кого-то бросил! Это только заведет нас в тупик. Но мы помним о том, что одного нашего желания недостаточно, чтобы что-то случилось, и не поможет нам понять, как добиться того, чего мы желаем! И мы не можем позволить тебе в твоем теперешнем состоянии поставить под угрозу нас всех. Я понимаю, что больше всего тебе хочется, чтобы папа немедленно вернулся на Камазоц, и не исключено, что тебе удастся вынудить его к этому поступку, но чего мы этим добьемся? Ничего. Нет. Нет. Тебе придется ждать, пока ты не успокоишься. Ага, а вот, моя хорошая, отличный теплый халат, в котором тебе будет очень удобно, — Мэг почувствовала, как ее приподняли, и по телу скользнуло что-то мягкое и легкое. — Не бойся за своего младшего брата, — теплые, успокаивающие слова ласкали слух, как музыка. — Мы ни в коем случае не оставим его во власти тени. Но сейчас ты должна отдыхать, чувствовать себя довольной и спокойной.

Эти ласковые слова принесли уверенность, что лохматое существо будет любить и помогать Мэг, несмотря ни на что, что бы она ни сказала или сделала, и сама эта мысль принесла ей несказанное облегчение и душевный покой. Она почувствовала, как щеки коснулось щупальце — ласка, нежнее материнского поцелуя.