Трещины и гвозди

Роудс спешит избавиться от этого неприятного факта, как от назойливой мухи, чтобы разобраться с ним позже. А в следующее мгновение из глубины столика монотонно звучит бархатный голос Лайла:

– Чарли, если надумал выпендриваться, лучше принеси нам пива.

Парень оборачивается на Мартина, встречаясь с ним колючим взглядом. Это столкновение растягивается на долгие секунды, наполненные напряжением и тихим гудением зеленых ламп. Никто не вмешивается.

Не шевелясь, Адрия наблюдает за тем, как Чарли негодует.

– Я тебе не официантка, – нарочито небрежно бросает он.

Смешок Лайла режет тишину зала издевкой:

– Неужели? – в полумраке его силуэт плавно покачивается, голова склоняется. – Разве это не ты клянчишь здесь чаевые у отца?

Чарли цепенеет. Адри замечает, как мышцы на его шее напрягаются, как начинают гулять желваки, все тело принимает боевую стойку. Но он остается на месте, удерживая молчание меж плотно сжатых губ. Не двигается, тихо глотая воздух.

Вот чем занимаются в свободное время те, кто унижает других. Унижают друг друга. В мире диких животных свои правила.

Молчание становится гнетущим, и Адрия не уверена, должна ли вмешиваться, когда так удобно для нее хищники нападают друг на друга сами. Но тягучая тишина, растянутая над ними плотным полотном, рвется, когда один из парней у бильярдного стола спешит переключить волну:

– Давайте играть. Том, я раскатаю тебя в два счета, – говорит он, и Адрия догадывается, что происходящее в этом зале привычно для них и у каждого здесь своя роль.

Томас гаркает в ответ. Парни оживают, возвращаясь к игре и заминая момент смешками и спором о дурацком наказании, которое придется понести проигравшему, – добыть номер официантки или залпом выпить пинту пива с рюмкой текилы. В дурацком споре нет ничего злобного, но даже когда тон меняется, Адрия ощущает в воздухе звенящее напряжение.

Чарли тоже отступает к бильярдному столу, не глядя на Мартина. Пихая локтем Томаса, он оборачивается к Адри напоследок, усмехаясь:

– Прости, Роудс, угощу тебя потом.

Адрия быстро уходит прочь, подальше от этой никчемной своры.

Тетю Адри находит в складском помещении. Аманда внимательно просматривает коробки с новой поставкой и делает пометки в бумагах.

Едва захлопнув за собой дверь, Адрия задыхается от собственного возмущения:

– Как ты можешь работать на этих людей? – она хмурится, застывает на пороге склада с пылающей злостью в серости глаз. – Они ублюдки! Что сын, что и отец наверняка!

Аманда изгибает бровь, но отвечает не сразу. Она заполняет паузу перелистыванием страниц в стопке документов, а потом поднимает на племянницу взгляд, не выражающий ровным счетом ничего:

– На этих? – должно быть, она догадывается, о ком речь. – В этом городе больше не на кого работать, крошка. «Эти люди» здесь главные.

Глава 13

– Чарли кретин, – знакомый тягучий голос раздается в дверях складского помещения и настигает Адрию между стеллажами.

Она не утруждает себя даже поворотом головы в его сторону. Продолжает выискивать нужную коробку шампанского и монотонно чеканит слова, не отрываясь от списка, оставленного Амандой:

– То, что ты дружишь с кретинами, делает тебя не меньшим кретином.

Мартин не отвечает.

Где-то вдалеке на кухне кафе звенят тарелки, гудят за стеной водопроводные трубы, шуршит бумага в руках Адрии. Шум из бара едва доносится до складского помещения, и среди многочисленных коробок, банок и бутылок тишина ощущается по-особенному. Чье-то молчание здесь звучит громче слов.

– Может быть, – наконец с демонстративной издевкой в голосе выдает Мартин.

Адрия добирается до следующей коробки и пересчитывает бутылки – все на месте и в целости. Если вдруг что-то повредится или пропадет, Аманде придется отвечать за это из своего кармана. Поэтому, слабо доверяя себе, Адрия перепроверяет коробку еще раз и осматривает каждую бутылку.

Она ощущает, как взгляд Мартина неотрывно следует за ней. Как он ощупывает ее движения, вольно скользит взглядом по лицу, как улавливает раздраженный вздох, когда на горлышке одной из бутылок обнаруживается скол.

За последние недели Адри привыкла к этому взгляду. Если сначала ей казалось, что в нем слишком много молчаливого нахальства и наглости, то теперь она знает, что в этом взгляде куда больше. Интерес.

Лишь закончив с коробкой, Адрия оборачивается к парню, потому что, хоть Мартин Лайл и не скрывает своего интереса, Адрия не должна выдавать своего. Несмотря на все, что между ними уже было – встречи в лесу, на парковке или в пустынных коридорах стадиона, – она не торопится допускать того, что может быть.

Мартин опирается о дверной косяк, сложив на груди руки с видом человека, для которого открыты все двери.

Адрия спешит разрушить эту иллюзию:

– Тебе сюда нельзя.

– Отец кретина, с которым я дружу, здесь владелец. А вот что здесь делаешь ты?

Напоминание больно укалывает Адрию, но она догадывается, что Мартин лишь возвращает должок. Этим перекидыванием колкостей они занимаются уже почти две недели.