Трещины и гвозди

В Рочестере район кукольных двухэтажных коттеджей с подстриженными газонами и цветастыми почтовыми ящиками называют «клумбой». Может быть, потому что жильцам этого района хватает времени, чтобы всерьез заниматься цветами; может быть, потому что здесь обитает цвет города – по представлениям этих же жильцов. Возможно, потому что этот район имеет геометрически правильную, замкнутую форму, в то время как весь остальной Рочестер напоминает нагромождение разнородных кривоватых улочек, которые точно змеи расползаются к окраинам, а в центре города сплетаются в клубок. На картах Рочестера этот район сильно выделяется, но дело не только в картах. А в том, что в этих улицах куда меньше хаоса, и по сравнению с покосившимися амбарами ранчо безукоризненная симметрия фигур и четкость линий ощущаются здесь особенно ярко.

Эти ровные, как под копирку, дома напоминают Адрии о временах, когда они с матерью буквально переезжали от одного такого дома к следующему, от одного Джима к другому. Немного менялась внутренняя обстановка, менялись имена и адреса, но не менялась суть – мать пыталась угодить каждому хозяину такого дома, чтобы задержаться в нем подольше. Чтобы побольше любоваться ровными лужайками под окном, наслаждаться кофе по утрам и ролью жены. Ролью, которая на самом деле уже была затерта до дыр, просто в другом доме, с другой лужайкой и другим адресом. Иногда Дебру Гарднер раскрывали быстро, иногда это занимало какое-то время – достаточное, чтобы привыкнуть к новой школе, запомнить имена людей вокруг, чтобы после этого мать ворвалась в слезах в комнату Адри и сказала, что все кончено, они уезжают. И что в следующий раз все точно будет по-другому.

Поэтому Адрии не нравятся эти дома.

Как не нравится все, что когда-либо приносило ей разочарование. А надежды, живущие в каждом таком доме, принесли много разочарований. Они множились, пока Адрия не научилась придавать надеждам не больше смысла, чем аляпистым заборчикам вокруг лужайки или аккуратным клумбам.

И пока все эти заборчики и клумбы проносятся за окном, Адрия съезжает на сиденье ниже, кривясь, точно в одном из этих домов ее могут узнать. А когда Мартин заезжает на подъездную дорожку у одного из тех аккуратных зданий и оба Лайла распахивают двери автомобиля, она не двигается с места.

Вся эта поездка вмиг кажется ей дурной идеей – зачем она согласилась, чтобы Мартин ее подвез? Зачем нужно было заезжать за его братом, а потом приезжать сюда? И что означал тот странный поцелуй на парковке?

Адрия упирается подошвами кроссовок в коврик и не шевелится. Она уже совершила достаточно лишних движений, чтобы не позволить себе продолжать.

Выйдя из машины, Мартин оборачивается на нее.

– Зайдешь?

– Нет, – выдает Адри, даже не задумываясь.

Лайл упирается руками в крышу автомобиля и поднимает бровь:

– Тебя тут не съедят.

– Очень смешно, – язвит она, краем глаза замечая, как маленькая фигурка Итана скрывается за входной дверью и дом озаряется светом. – Пусть тащит, что хотел, а ты отвезешь меня домой.

Мартин медлит пару секунд, раздумывая, но в итоге отрывает руки от крыши. Прежде чем захлопнуть дверь, он хмыкает:

– Потороплю его.

Адрия остается в машине одна, на секунду раздраженно сжимая зубы. Она опадает назад на спинку сиденья и принимается разглядывать дом, мало чем отличающийся от остальных. Район «клумбы» небольшой, но его застройщик мог бы проявить и немного больше фантазии, чтобы разнообразить внешний вид – сделать облик домов разным, вдохнуть в них чуть больше жизни.

Дом Лайлов и вправду выглядит безжизненно – безукоризненно светлый фасад, четкие ровные линии, искусственные цветы у входной двери и слабое мельтешение двух силуэтов за тканью полупрозрачных занавесок. Если бы не это мельтешение, можно было бы подумать, что дом выставлен на продажу и в нем никто никогда не жил. А еще можно было бы принять дом за выставочный образец, который риелторы показывают, чтобы заманить в район больше семей и вытянуть побольше денег. Его кукольная правильность – первое, что бросается в глаза. И первое, что вызывает в Адрии негодование.

Потому что Дебре бы этот дом непременно понравился. Понравилась бы ровная лужайка, светло-зеленый почтовый ящик с аккуратным номером на нем – двумя красивыми тройками. Дебра бы могла поселиться в таком доме, потому что все красивое – ее слабость. Только теперь у нее ни денег, ни свободы, и о таком доме ей остается только мечтать. А Адрии – продолжать презирать такие дома и дальше.