Трещины и гвозди

– Плевать, – грубо бросает он, но Адрия знает, что ему не плевать, – она сама привыкла отвечать так же. В них больше общего, чем ей хотелось бы, и это большее зудит внутри, не давая покоя последний месяц. Этот зуд кажется невыносимым, раздражающим, скверным, ведь от него не получается отвлечься, от него не убежать, его даже не проигнорировать. Это то, что Адрии приходится чувствовать.

Она открывает рот, но слова не сразу превращаются в звуки:

– Этим утром я хотела… Мне не стоило… – начинает она, но хор голосов у выхода со стадиона отвлекает ее и перехватывает все внимание Мартина.

Адрия сбивается с мысли, но быстро переключается, когда узнает задорный хохот, – из дверей вместе со своей компанией вываливается Чарли. Он тотчас замечает Мартина на парковке и приближается, едва ли зацепив Адри взглядом.

Чарли хлопает Лайла по плечу, и синева на его физиономии переливается под солнцем. Припухшая часть лица вздрагивает в скверной улыбке.

– Эй, дружище, не расстраивайся! – Он продолжает игнорировать Адрию, точно ее тут нет, как игнорирует и напряжение на лице Мартина. – Последние пару дней были сложными, да?

Адрия еще не понимает, что происходит, но знает – ничего хорошего. Глядя на Чарли, Мартин настороженно группируется, фокусируется, точно ожидая удара под дых. Внимание остальных парней цепляется за слова Чарли, и они притихают, прекратив перебрасываться дурацкими шутками.

– То, что случилось на парковке, просто выбило тебя из колеи, – Чарли продолжает уже в тишине, и Адрия отшатывается. По ее спине медленно поднимается холодок дурного предчувствия, но она не двигается, словно не желая привлекать лишнего внимания.

Лайл сжимает челюсти, смеряя друга суровым взглядом.

Адри не подает признаков жизни.

После драматичной театральной паузы, в которую он глядит на Мартина в упор, Чарли заговаривает, ободряюще улыбаясь:

– Но если бы не ты, я бы сгинул, друг.

Адрия морщится, не скрывая своего замешательства.

Лайл непонимающе сверлит Чарли взглядом.

– Думаю, – Чарли сочувственно кивает, – твой отец простит тебе поражение, когда узнает, что ты спасал друга.

Адрия пропускает несколько вдохов, прислушиваясь к мерзкому лязгу повисших слов. Наконец, внимание Чарли находит и ее:

– Эй, Роудс, передай своему папаше, что в следующий раз за такое он вернется в тюрьму.

– Что? – Адрия отшатывается, не сразу вспоминая шутки Чарли тем утром, после случившегося на парковке.

– Это ведь был твой папаша, да? Вы все неуравновешенные. Твою тетку оштрафовали в тот день за разбитую коробку в кафе. Наверняка твоему папаше сорвало крышу, и он решил отыграться на мне.

Адрия хватает воздух ртом, но кислорода не хватает. Мышцы скованы, все внутри оцепенело. Удар под дых достается ей. Секунды промедления. Скованная растерянностью, она не сразу находит слова. Но для злости не нужно особых слов:

– Что за чушь?! Ты знаешь, что это бред!

Чарли усмехается, и ухмылка его шакалья. Он оглядывается на остальных парней и замечает туповатую растерянность на их лицах. Никто из присутствующих не понимает, что происходит, но Чарли и не нужно понимание всех – только одного конкретного человека. И он оборачивается к нему, вновь встречаясь взглядом:

– Мартин, друг, когда ты приехал, ты же видел того мужика, что напал на меня, а? Был он похож на ее папашу?

Теперь цепенеет Мартин. Сигарета уже давно застыла в его опущенных руках, и пепел осыпается на асфальт, пока Мартин хмуро, тяжело третирует Чарли взглядом.

Секунды растягиваются колючей проволокой вокруг всех присутствующих.

Только сейчас Адрия начинает понимать, что за игру ведет Чарли.

Игру, в которой всегда лишь один проигравший – она.

Адрия смотрит на Мартина растерянно. С немой мольбой, за которую даже не успевает себя укорить. Она обращается к нему, ожидая честности, которую заслуживает.

Но он отводит взгляд, бросая сигарету на асфальт. Мартин Лайл не дурак, и он быстрее Адрии понимает, по каким правилам ведется эта игра и какие у нее ставки. Особенно после того, как на его счету уже есть одно крупное поражение. Два, если считать связь с Адрией Роудс.

Парни внимательно глядят на Лайла. Чарли выжидающе молчит.

Мартин медлит, прежде чем сухо произнести:

– Было темно. Но… Да, вроде того.

Он уводит взгляд вдаль, и проволока стягивает Адри горло.

Сердце пропускает несколько ударов, замирая в нервной судороге. Тяжелое осознание выбивает из легких воздух. Хук в район солнечного сплетения. Нокаут.

Неверие припечатывает Адрию к месту, не давая пошевелиться. Мартин Лайл сливает ее и ее жизнь, как грязный мусор, чтобы остаться чистым.

Она отшатывается назад, теряя все слова. Все ниточки, которые она так тщетно пыталась развязать, вмиг обрываются.

Пустота заполняет голову.

Все, кроме Мартина, оборачиваются к ней, медленно, неминуемо уничтожая взглядами и источая едкое, зловонное презрение. Раньше им не нужно было поводов, чтобы презирать ее просто за данность – «твой отец уголовник», но теперь их презрение обрастает мясом, насыщается жизнью и оживает. Теперь у них есть доказательства.