Трещины на льду (СИ)

Усмехнувшись, Волдеморт притянул ослабевшую Андромеду к себе и накрыл ее губы своими. У нее перехватило дыхание от неторопливого, тягучего поцелуя, а когда меж зубов проник его язык, низ живота отозвался вспышкой болезненно-сладкого жара. Руки Волдеморта были везде: гладили шею, чертили узоры на спине, бедрах, вновь возвращались к шее, зарывались в волосы — кажется, даже заколка, едва державшая непослушные густые пряди, полетела прочь. Андромеда совершенно затерялась в незнакомых ранее ощущениях — тело горело от прикосновений, в голове стоял туман, а Волдеморт все целовал и целовал ее.

Андромеда упустила момент, когда его ладонь легла ей на грудь, скрытую одеждой. Волдеморт оторвался от ее рта и скользнул губами по подбородку, нашел чувствительное место на шее, и Андромеда едва слышно застонала. Лишь где-то на краю сознания мимолётно пролетела мысль, что, кажется, они увлеклись. Она увлеклась. Эта мысль вернулась, когда Андромеда почувствовала, как Волдеморт прижимает ее к двери и раздвигает ее ноги коленом, но и тогда у нее не нашлось сил оттолкнуть его — слишком велико было удовольствие, нараставшее там, в самом низу, с каждым его движением. И лишь только когда его рука, скользнувшая между бедер, довела ее до пика наслаждения и вырвала из горла жалобный всхлип, туман начал наконец-то спадать, а сознание — проясняться.

— Тебе понравилось? — прошептал Волдеморт ей на ухо, пока Андромеда, приходя в себя, тяжело дышала ему в грудь.

В теле ещё чувствовалась приятная истома, но Андромеда лишь взглянула в лицо Темного лорда — и сразу поняла, что только что совершила самую страшную ошибку в своей жизни.

— Я… Это произошло случайно, — хрипотца, прозвучавшая в ее голосе, показалась самой Андромеде пошлой и до ужаса порочной.

Перед глазами возникло лицо Теда. Он улыбался, смотрел спокойно и ясно, в его глазах не было ни капли той вязкой тьмы, которая клубилась во взгляде Волдеморта. Да, Тед был простым парнем, его не окутывала аура мрачного обаяния, Белле и Цисси он непременно показался бы слишком пресным, не говоря уже о его происхождении, но… он не подавлял волю, не ломал через колено, не одурманивал, как наркотик.

— Это была случайность, — чуть твёрже повторила Андромеда, вжимаясь в дверь и на ощупь ища ручку.

Лицо Волдеморта чуть потемнело.

— Нет, Андромеда… Ты этого хотела. И захочешь — снова и снова. И только я смогу дать тебе желаемое, — он подхватил двумя пальцами ее подбородок, заставляя смотреть на себя. — Ты осознаешь, какая это честь для тебя? Я мог выбрать Беллатрикс. Или Нарциссу. Но вот передо мной ты… потому что я захотел тебя. Андромеда. Меда.

Последние слова он почти прошипел, и у Андромеды закружилась голова от причудливой смеси возбуждения и страха. Его губы снова были слишком близко, жаркое дыхание опаляло лицо. Не отрывая взгляда от темных голодных глаз, Андромеда нащупала медную ручку и нажала ее.

— Так нельзя! — сдавленно произнесла она, глядя Темному лорду в лицо. — Я вас не хотела, не выбирала, и это все… это ошибка! Вы воспользовались моей неопытностью…

— Чтобы доставить тебе удовольствие? — ухмыльнулся Волдеморт.

Андромеда не нашлась с ответом. Отчаянно замотав головой, она распахнула дверь и выскочила на улицу. В голове набатом стучала мысль: «бежать, бежать, бежать, бе-жать, бе-жать, бе-жать…» Сердце громыхало в груди, морозный воздух обжигал лёгкие.

Андромеда очнулась за домом, у совятни, куда и шла изначально. С удивлением она обнаружила, что за ней никто не гонится, и где-то в глубине души ее уколола слабая обида. Потом она представила себе, как Волдеморт бежит за ней по двору — нелепее сцены не придумаешь! — и то ли разрыдалась, то ли рассмеялась. Под ногами хрустнул, пойдя трещинами, тонкий лёд небольшой лужицы, и через несколько мгновений Андромеда истоптала его в крошево. Затем, набрав в ладони снега, она принялась с остервенением тереть им распухшее от слез лицо, и успокоилась только тогда, когда губы и щеки онемели от боли. Андромеда и вся обмылась бы колючим снегом, чтобы избавиться от тягостного послевкусия, оставленного ласками лорда Волдеморта.

*