Треснувшее зеркало

— Да, чем-то в этом роде, — с серьезным видом подтвердил Дермот.

— И Джейн Марпл прислала вас ко мне, — сказала миссис Бэнтри, вводя его в свою небольшую гостиную. — А я тут занималась цветами. Сегодня один из тех дней, когда цветы ведут себя совсем не так, как надо. Они то опадают, то стоят торчком. И не сгибаются, когда хочешь, чтобы они согнулись. Но я даже рада, что у меня есть занятие, да еще такое интересное. Значит, действительно было убийство?

— Вам уже приходило в голову, что это убийство?

— Вполне мог быть и несчастный случай, — сказала миссис Бэнтри. — Никто, по крайней мере официально, ничего определенного так и не сказал. Только вечную присказку о том, что нет никаких улик и свидетельств относительно того, кто и как подсыпал яд. Но мы все, конечно, говорим об убийстве.

— И о том, кто это сделал?

— Вот здесь загвоздка, — отвечала миссис Бэнтри. — Об этом мы не говорим. Потому что я просто не понимаю, кто бы это мог сделать.

— Вы хотите сказать, что не понимаете, кто физически мог бы это сделать?

— Нет-нет, в другом смысле. Думаю, это было бы трудно, но все же возможно. Нет, я имею в виду, что не понимаю, кому бы это могло понадобиться.

— Вы полагаете, никому не надо было убивать Хетер Бэдкок?

— Честно говоря, — сказала миссис Бэнтри, — ума не приложу, кому. Я много раз встречалась с ней в связи с нашими местными делами. Герл-Гайды[8], Ассоциация Святого Иоанна и разные приходские дела. Мне она казалась довольно утомительной. Она с энтузиазмом относилась буквально ко всему, была несколько склонна к преувеличениям и очень словоохотлива. Но за это людей не убивают. Она принадлежала к тому типу женщин, завидев которую хозяева в старые времена бросались к горничной (а их было принято иметь, что было, кстати, совсем недурно), велев сказать: «Нет дома». Или: «Нет дома для гостей», — если вы совестливы и не могли заставить себя солгать.

— Вы хотите сказать, что могло возникнуть желание любым способом избежать встречи с миссис Бэдкок, но не настолько сильное, чтобы решиться избавиться от нее навсегда?

— Очень точно сказано, — одобрительно кивнула миссис Бэнтри.

— Денег особых у нее не было, — размышлял вслух Дермот, — так что никому никакой выгоды от ее смерти. И никто, кажется, не испытывал к ней неприязни, граничащей с ненавистью. Вряд ли она кого-нибудь шантажировала?

— Ей бы и в голову никогда не пришло такое, — подтвердила миссис Бэнтри. — Она относилась к типу добропорядочных людей с высокими моральными принципами.

— И муж ее ни с кем не находился в любовной связи?

— Не думаю, — сказала миссис Бэнтри. — Я видела его в тот вечер. Он был какой-то никакой. Приятный, но какой-то жалкий.

— Не густо… — проговорил Дермот Крэддок. — Остается предположить, что она знала что-то…

— …что-то?

— …компрометирующее. Кого-то компрометирующее.

Миссис Бэнтри отрицательно покачала головой.

— Сомневаюсь, — сказала она. — Сильно сомневаюсь. Она производила на меня впечатление женщины, которая непременно рассказала бы все другим.

— Значит, и это исключено, — заключил Дермот Крэддок. — Теперь мы, с вашего позволения, перейдем к причинам моего визита к вам. Мисс Марпл, к которой я испытываю чувство глубочайшего восхищения и почтения, велела напомнить вам о леди Шэлотт.

— Ах, это! — воскликнула миссис Бэнтри.

— Да, — ответил Крэддок, — это! Хотя и не знаю, о чем речь.

— Теперь редко кто читает Теннисона, — промолвила миссис Бэнтри.

— И все же кое-что я помню, — сказал Дермот Крэддок. — Она выглянула из окна, чтобы посмотреть на Камелота, так?

И ветер вырвал шаль из рук.
Треск зеркала раздался вдруг.
«Проклятья знак!» — сковал испуг
Прекрасную Шэлотт!

— Вот именно. Все так и было, — сказала миссис Бэнтри, — именно так.

— Простите, не понял. Что было? С кем?

— У нее был такой вид…

— У кого?

— У Марины Грегг…

— Ах, у Марины Грегг. Когда это было?

— А разве Джейн Марпл не рассказала вам?

— Она ничего мне не рассказывала. Она послала меня к вам.

— И напрасно, — сказала миссис Бэнтри, — потому что она всегда рассказывает лучше меня. Мой муж всегда говорил, что у меня все так бессвязно, что он не понимает, о чем я рассказываю. И вообще, может, мне все только показалось. Но когда видишь человека с таким выражения лица, на память невольно приходят эти строки.

— Пожалуйста, расскажите подробнее, — попросил Дермот Крэддок.

— Так вот, это было во время приема. Я называю все это приемом, потому что как еще можно назвать? В общем, был как бы прием на втором этаже, где у лестницы они устроили нечто вроде холла. Марина Грегг и ее муж находились там. Туда они пригласили нескольких гостей. Меня, я думаю, пригласили потому, что раньше дом принадлежал мне, а Хетер Бэдкок и ее мужа — потому что она занималась подготовкой и организацией празднества. И мы совершенно случайно поднялись наверх почти одновременно, так что я стояла уже наверху, когда вдруг заметила это.

— Ясно. Когда заметили что?